Рассказ Рыцари

6 минут на чтение

    Когда репетиция хора мальчиков окончилась, учитель пения Борис Сергеевич сказал:
 – Ну-ка, расскажите, кто из вас что подарил маме на Восьмое марта? Ну-ка ты, Денис, докладывай.
 – Я маме на Восьмое марта подарил подушечку для иголок. Красивую. На лягушку похожа. Три дня шил, все пальцы исколол. Я две такие сшил.
    А Мишка добавил:
 – Мы все по две сшили. Одну – маме, а другую – Раисе Ивановне.
 – Это почему же все?– спросил Борис Сергеевич.– Вы что, так сговорились, чтобы всем шить одно и то же?
 – Да нет,– сказал Валерка,– это у нас в кружке "Умелые руки" – мы подушечки проходим. Сперва проходили чертиков, а теперь подушечки.
 – Каких еще чертиков?– удивился Борис Сергеевич.
    Я сказал:
 – Пластилиновых! Наши руководители Володя и Толя из восьмого класса полгода с нами чертиков проходили. Как придут, так сейчас: "Лепите чертиков!" Ну, мы лепим, а они в шахматы играют.
 – С ума сойти,– сказал Борис Сергеевич.– Подушечки! Придется разобраться! Стойте! – И он вдруг весело рассмеялся. – А сколько у вас мальчишек в первом "В"?
 – Пятнадцать,– сказал Мишка,– а девочек – двадцать пять.
    Тут Борис Сергеевич прямо покатился со смеху.
    А я сказал:
 – У нас в стране вообще женского населения больше, чем мужского.
    Но Борис Сергеевич отмахнулся от меня.
 – Я не про то. Просто интересно посмотреть, как Раиса Ивановна получает пятнадцать подушечек в подарок! Ну ладно, слушайте: кто из вас собирается поздравить своих мам с Первым мая?
    Тут пришла наша очередь смеяться. Я сказал:
 – Вы, Борис Сергеевич, наверное, шутите, не хватало еще и на май поздравлять.
 – А вот и неправильно, именно что необходимо поздравить с маем своих мам. А это некрасиво: только раз в году поздравлять. А если каждый праздник поздравлять – это будет по—рыцарски. Ну кто знает, что такое рыцарь?
    Я сказал:
 – Он на лошади и в железном костюме.
    Борис Сергеевич кивнул.
 – Да, так было давно. И вы, когда подрастете, прочтете много книжек про рыцарей, но и сейчас, если про кого говорят, что он рыцарь, то это, значит, имеется в виду благородный, самоотверженный и великодушный человек. И я думаю, что каждый пионер должен обязательно быть рыцарем. Поднимите руки, кто здесь рыцарь?
    Мы все подняли руки.
 – Я так и знал,– сказал Борис Сергеевич,– идите, рыцари!
    Мы пошли по домам. А по дороге Мишка сказал:
 – Ладно уж, я маме конфет куплю, у меня деньги есть.
    И вот я пришел домой, а дома никого нету. И меня даже досада взяла. Вот в кои—то веки захотел быть рыцарем, так денег нет! А тут, как назло, прибежал Мишка, в руках нарядная коробочка с надписью: "Первое мая". Мишка говорит:
 – Готово, теперь я рыцарь за двадцать две копейки. А ты что сидишь?
 – Мишка, ты рыцарь?– сказал я.
 – Рыцарь,– говорит Мишка.
 – Тогда дай взаймы.
    Мишка огорчился:
 – Я все истратил до копейки.
 – Что же делать?
 – Поискать,– говорит Мишка,– ведь двадцать копеек – маленькая монетка, может, куда завалилась хоть одна, давай поищем.
    И мы всю комнату облазили – и за диваном, и под шкафом, и я все туфли мамины перетряхнул, и даже в пудре у нее пальцем поковырял. Нету нигде.
    Вдруг Мишка раскрыл буфет:
 – Стой, а это что такое?
 – Где?– говорю я.– Ах, это бутылки. Ты что, не видишь? Здесь два вина: в одной бутылке – черное, а в другой – желтое. Это для гостей, к нам завтра гости придут.
    Мишка говорит:
 – Эх, пришли бы ваши гости вчера, и были бы у тебя деньги.
 – Это как?
 – А бутылки,– говорит Мишка,– да за пустые бутылки деньги дают. На углу. Называется "Прием стеклотары"!
 – Что же ты раньше молчал! Сейчас мы это дело уладим. Давай банку из—под компота, вон на окне стоит.
    Мишка протянул мне банку, а я открыл бутылку и вылил черновато—красное вино в банку.
 – Правильно,– сказал Мишка.– Что ему сделается?..
 – Ну конечно,– сказал я.– А куда вторую?
 – Да сюда же,– говорит Мишка,– не все равно? И это вино, и то вино.
 – Ну да,– сказал я.– Если бы одно было вино, а другое керосин, тогда нельзя, а так, пожалуйста, еще лучше. Держи банку.
    И мы вылили туда и вторую бутылку.
    Я сказал:
 – Ставь ее на окно! Так. Прикрой блюдечком, а теперь бежим!
    И мы припустились. За эти две бутылки нам дали двадцать четыре копейки. И я купил маме конфет. Мне еще две копейки сдачи дали. Я пришел домой веселый, потому что я стал рыцарем, и, как только мама с папой пришли, я сказал:
 – Мам, я теперь рыцарь. Нас Борис Сергеевич научил!
    Мама сказала:
 – Ну-ка расскажи!
    Я рассказал, что завтра я маме сделаю сюрприз. Мама сказала:
 – А где же ты денег достал?
 – Я, мам, пустую посуду сдал. Вот две копейки сдачи.
    Тут папа сказал:
 – Молодец! Давай-ка мне две копейки на автомат!
    Мы сели обедать. Потом папа откинулся на спинку стула и улыбнулся:
 – Компотику бы.
 – Извини, я сегодня не успела,– сказала мама.
    Но папа подмигнул мне:
 – А это что? Я давно уже заметил.
    И он подошел к окну, снял блюдечко и хлебнул прямо из банки. Но тут что было! Бедный папа кашлял так, как будто он выпил стакан гвоздей. Он закричал не своим голосом:
 – Что это такое? Что это за отрава?!
    Я сказал:
 – Папа, не пугайся! Это не отрава. Это два твоих вина!
    Тут папа немножко пошатнулся и побледнел.
 – Какие два вина?!– закричал он громче прежнего.
 – Черное и желтое,– сказал я, что стояли в буфете. Ты, главное, не пугайся.
    Папа побежал к буфету и распахнул дверцу. Потом он заморгал глазами и стал растирать себе грудь. Он смотрел на меня с таким удивлением, будто я был не обыкновенный мальчик, а какой-нибудь синенький или в крапинку. Я сказал:
 – Ты что, папа, удивляешься? Я вылил твои два вина в банку, а то где бы я взял пустую посуду? Сам подумай!
    Мама вскрикнула:
 – Ой!
    И упала на диван. Она стала смеяться, да так сильно, что я думал, ей станет плохо. Я ничего не мог понять, а папа закричал:
 – Хохочете? Что ж, хохочите! А между прочим, этот ваш рыцарь сведет меня с ума, но лучше я его раньше выдеру, чтобы он забыл раз и навсегда свои рыцарские манеры.
    И папа стал делать вид, что он ищет ремень.
 – Где он?– кричал папа.– Подайте мне сюда этого Айвенго! Куда он провалился?
    А я был за шкафом. Я уже давно был там на всякий случай. А то папа что-то сильно волновался. Он кричал:
 – Слыханное ли дело выливать в банку коллекционный черный "Мускат" урожая 1954 года и разбавлять его жигулевским пивом?!
    А мама изнемогала от смеха. Она еле-еле проговорила:
 – Ведь это он… из лучших побуждений… Ведь он же… рыцарь… Я умру от смеха.
    И она продолжала смеяться.
    А папа еще немного пометался по комнате и потом ни с того ни с сего подошел к маме. Он сказал:
 – Как я люблю твой смех.
    И наклонился и поцеловал маму.
    И я тогда спокойно вылез из—за шкафа.


Facebook Vk Ok Twitter Telegram Whatsapp

Похожие записи:

Писать даже маленькие рассказы — довольно трудное занятие. Хотя бы потому, что всё время нужно придумывать что-то совершенно новое, не повторять себя и то, что уже сделано другими. В основном, в этом и заключается трудность. Ведь во многих других специальностя...
И все-таки удивительно это — лес! Ели, сосны, ольха, дубы, осины и, конечно, березы. Как эти, что стоят отдельной семейкой на опушке: всякие — молодые и старые, прямые и кургузые, красивые и вовсе вроде бы не симпатичные на взгляд. Но почему-то сюда тянет. Тян...
Когда началась война, Коля Соколов умел считать до десяти. Конечно, это мало считать до десяти, но бывают дети, которые и до десяти считать не умеют.     Например, я знал одну маленькую девочку Лялю, которая считала только до пяти. И то, как она считала? Она ...
Мы подходили на пароходе к Индии. Утром должны были прийти. Я сменился с вахты, устал и никак не мог заснуть: все думал, как там будет. Вот как если б мне в детстве целый ящик игрушек принесли и только завтра можно его раскупорить. Все думал — вот утром, сразу...
— Ты опять завтракаешь на уроке?     Валя быстро спрятала завтрак в парту. — Что будет, — сказал учитель, — если все будут завтракать на уроке?     Класс зашумел. Потому что каждый хотел сказать, что тогда будет.     Коля сказал: — Будет очень смешно!     Миша...
С самого начала этого лета мы все трое, Мишка, Костик и я, очень пристрастились к водной станции "Динамо" и стали ходить туда почти что каждый день. Мы раньше не умели плавать, а потом постепенно научились кто где: кто — в деревне, кто — в пионерских л...