Рассказ Зеленчатые леопарды

    Мы сидели с Мишкой и Аленкой на песке около домоуправления и строили площадку для запуска космического корабля. Мы уже вырыли яму и уложили ее кирпичом и стеклышками, а в центре оставили пустое место для ракеты. Я принес ведро и положил в него аппаратуру.
Мишка сказал:
 — Надо вырыть боковой ход — под ракету, чтоб, когда она будет взлетать, газ бы вышел по этому ходу.
    И мы стали опять рыть и копать и довольно быстро устали, потому что там было много камней.
    Аленка сказала:
 — Я устала! Перекур!
    А Мишка сказал:
 — Правильно.
    И мы стали отдыхать.
    В это время из второго парадного вышел Костик. Он был такой худой, прямо невозможно узнать. И бледный, нисколечко не загорел. Он подошел к нам и говорит:
 — Здорово, ребята!
    Мы все сказали:
 — Здорово, Костик!
    Он тихонько сел рядом с нами.
    Я сказал:
 — Ты что, Костик, такой худущий? Вылитый Кощей...
    Он сказал:
 — Да это у меня корь была.
    Аленка подняла голову:
 — А теперь ты выздоровел?
 — Да,— сказал Костик,— я теперь совершенно выздоровел.
    Мишка отодвинулся от Костика и сказал:
 — Заразный небось?
    А Костик улыбнулся:
 — Нет, что ты, не бойся. Я не заразный. Вчера доктор сказал, что я уже могу общаться с детским коллективом.
    Мишка придвинулся обратно, а я спросил:
 — А когда болел, больно было?
 — Нет,— ответил Костик,— не больно. Скучно очень. А так ничего. Мне картинки переводные дарили, я их все время переводил, надоело до смерти. Аленка сказала:
 — Да, болеть хорошо! Когда болеешь, всегда что-нибудь дарят.
    Мишка сказал:
 — Так ведь и когда здоровый, тоже дарят. В день рождения или когда елка.
    Я сказал:
 — Еще дарят, когда в другой класс переходишь с пятерками.
    Мишка сказал:
 — Мне не дарят. Одни тройки! А вот когда корь, все равно ничего особенного не дарят, потому что потом все игрушки надо сжигать. Плохая болезнь корь, никуда не годится.
    Костик спросил:
 — А разве бывают хорошие болезни?
 — Ого,— сказал я,— сколько хочешь! Ветрянка, например. Очень хорошая, интересная болезнь. Я когда болел, мне все тело, каждую болячку отдельно зеленкой мазали. Я был похож на леопарда. Что, плохо разве?
 — Конечно, хорошо,— сказал Костик.
    Аленка посмотрела на меня и сказала:
 — Когда лишаи, тоже очень красивая болезнь.
    Но Мишка только засмеялся:
 — Сказала тоже — "красивая"! Намажут два-три пятнышка, вот и вся красота. Нет, лишаи — это мелочь. Я лучше всего люблю грипп. Когда грипп, чаю дают с малиновым вареньем. Ешь сколько хочешь, просто не верится. Один раз я, больной, целую банку съел. Мама даже удивилась: "Смотрите, говорит, у мальчика грипп, температура тридцать восемь, а такой аппетит". А бабушка сказала: "Грипп разный бывает, это у него такая новая форма, дайте ему еще, это у него организм требует". И мне дали еще, но я больше не смог есть, такая жалость... Это грипп, наверно, на меня так плохо действовал.
    Тут Мишка подперся кулаком и задумался, а я сказал:
 — Грипп, конечно, хорошая болезнь, но с гландами не сравнить, куда там!
 — А что?— сказал Костик.
 — А то,— сказал я,— что, когда гланды вырезают, мороженого дают потом, для заморозки. Это почище твоего варенья!
    Аленка сказала:
 — А гланды от чего заводятся?
    Я сказал:
 — От насморка. Они в носу вырастают, как грибы, потому что сырость.
    Мишка вздохнул и сказал:
 — Насморк — болезнь ерундовая. Каплют чего-то в нос, еще хуже течет.
    Я сказал:
 — Зато керосин можно пить. Не слышно запаха.
 — А зачем пить керосин?
    Я сказал:
 — Ну не пить, так в рот набирать. Вот фокусник наберет полный рот, а потом палку зажженную возьмет в руки и на нее как брызнет! Получается очень красивый огненный фонтан. Конечно, фокусник секрет знает. Без секрета не берись, ничего не получится.
 — В цирке лягушек глотают, сказала Аленка.
 — И крокодилов тоже!— добавил Мишка.
    Я прямо покатился от хохота. Надо же такое выдумать. Ведь всем известно, что крокодил сделан из панциря, как же его есть?
    Я сказал:
 — Ты, Мишка, видно, с ума сошел! Как ты будешь есть крокодила, когда он жесткий. Его нипочем нельзя прожевать.
 — Вареного-то? — сказал Мишка.
 — Как же! Станет тебе крокодил вариться! — закричал я на Мишку.
 — Он же зубастый,— сказала Аленка, и видно было, что она уже испугалась.
    А Костик добавил:
 — Он сам же ест что ни день укротителей этих.
    Аленка сказала:
 — Ну да?— И глаза у нее стали как белые пуговицы.
    Костик только сплюнул в сторону.
    Аленка скривила губы:
 — Говорили про хорошее — про гриба и про лишаев, а теперь про крокодилов. Я их боюсь...
    Мишка сказал:
 — Про болезни уже все переговорили. Кашель, например. Что в нем толку? Разве вот что в школу не ходить...
 — И то хлеб,— сказал Костик.— А вообще вы правильно говорили: когда болеешь, все тебя больше любят.
 — Ласкают,— сказал Мишка,— гладят... Я заметил: когда болеешь, все можно выпросить. Игру какую хочешь, или ружье, или паяльник.
    Я сказал:
 — Конечно. Нужно только, чтобы болезнь была пострашнее. Вот если ногу сломаешь или шею, тогда чего хочешь купят.
    Аленка сказала:
 — И велосипед?!
    А Костик хмыкнул:
 — А зачем велосипед, если нога сломана?
 — Так ведь она прирастет!— сказал я.
    Костик сказал:
 — Верно!
    Я сказал:
 — А куда же она денется! Да, Мишка?
    Мишка кивнул головой, и тут Аленка натянула платье на колени и спросила:
 — А почему это, если вот, например, пожжешься, или шишку набьешь, или там синяк, то, наоборот, бывает, что тебе еще и наподдадут. Почему это так бывает?
 — Несправедливость!— сказал я и стукнул ногой по ведру, где у нас лежала аппаратура.
    Костик спросил:
 — А это что такое вы здесь затеяли?
    Я сказал:
 — Площадка для запуска космического корабля!
    Костик прямо закричал:
 — Так что же вы молчите! Черти полосатые! Прекратите разговоры. Давайте скорей строить!!!
    И мы прекратили разговоры и стали строить.