Сказка Ель - королева ужей

6 минут на чтение

    Давным-давно, в незапамятные времена, жил старик со своею старухой. Было у них двенадцать сыновей и три дочери. Младшую звали Елью.
    Однажды летним вечером пошли сестры купаться. Поплавали, поплескались вволю и вылезли на берег одеваться. Только видит младшая — забрался в рукав ее сорочки Уж. Как тут быть? Схватила тогда старшая сестра кол, хотела его прогнать, но Уж обернулся к младшей и заговорил человечьим голосом:
— Обещай, Елочка, пойти за меня, тогда я и сам выползу!
    Заплакала Ель: как это она пойдет за Ужа? В сердцах отвечала ему:
— Отдай сорочку подобру-поздорову, а сам уползай, откуда приполз!
    Уж твердит свое:
— Обещай, что выйдешь за меня, тогда я сам выползу.
    Что было делать Ели? Взяла она да и пообещала.
    Не прошло и трех дней, как множество ужей приползло к старикам во двор. Перепугались все, а незваные сваты-ужи ввалились в избу рядиться со стариками и невестой. Сперва родители удивились, рассердились, слышать ничего не хотели... Да что поделаешь, слово дано, а ужей — множество! Хочешь не хочешь, а приходится отдать им самую меньшую и пригожую дочку.
    Однако не сразу уступили родители. Велели ужам подождать, а сами потихонечку пошли к старой соседке и все рассказали ей.
    Соседка и говорит:
— Ужа обмануть легко, он добрый: отдайте ему вместо дочки гусыню и отпустите сватов.
    Так и сделали. Нарядили белую гусыню, и только отбыли с нею сваты — закуковала на березе кукушка:

            Ку-ку, ку-ку,
            Обман, обман,
            Не дочь — гусыню дали вам!
            Ку-ку, ку-ку!

    Рассердились ужи, бросили гусыню, вернулись и потребовали настоящую невесту. Тогда по совету старой соседки родители нарядили белую овечку и отдали сватам. Дорогой опять прокуковала им кукушка:

            Ку-ку, ку-ку,
            Да вы к венцу
            Везете белую овцу!
            Ку-ку, ку-ку!

    Вернулись ужи, зашипели и опять потребовали невесту.
    На этот раз отдали им белую телку, но кукушка вновь остерегла их, и они вернулись. Еще пуще разгневались ужи, пригрозили родителям и засухой, и потопами, и голодом за то, что не держат своего слова.
    Оплакали домашние Елочку, нарядили и отдали тогда ужам. Везут они ее, а кукушка знай кукует:
        Торопитесь, торопитесь!
        Заждался невесты витязь!
    Наконец Ель с провожатыми приехала на берег моря. Там встретил ее красавец молодец и сказал, что он и есть тот Уж, который заполз в рукав ее рубашки.
    Тотчас переправились они на ближний остров и там спустились под землю, на самое дно морское. А на дне морском стоял богато разукрашенный дворец. Там и свадьбу справили. Три недели пили, плясали, гуляли.
    Во дворце Ужа всего было вдоволь. Развеселилась Ель, успокоилась, а потом и вовсе забыла родной дом.
    Миновало девять лет. У Ели уже три сына были — Дуб, Ясень и Береза, а четвертая, самая меньшая — дочка. Ее Осинка звали.
    Однажды распроказничался старший сын и стал у матери Ели допытываться:
— Где живут твои родители, матушка? Вот бы их навестить.
    Тут только и вспомнила Ель отца с матерью, сестер и братьев — всю свою родню. И задумалась: как-то им живется? Здоровы ли, живы ли, а может, стариков уже и на свете нет? И так-то захотелось ей взглянуть на родной дом. Ведь столько лет не была она там, не видала отца и матушку, так стосковалась по ним. Но муж сперва и слушать ее не хотел.
— Ладно, — наконец согласился Уж. — Отпущу тебя. Только спряди-ка вот эту шелковую кудель, — и показал ей на прялку.
    Взялась Ель за прялку — и день и ночь прядет, а кудель меньше не становится. Смекнула Ель, что тут какой-то обман: кудель-то, видать, была заколдованная, пряди не пряди — все равно не спрядешь. И пошла она к старухе-ведунье, жившей по соседству.
    Приходит и жалуется ей:
— Матушка, голубушка, научи меня спрясть эту кудель.
    Старуха и говорит:
— Затопи печь, брось в огонь кудель, иначе ее вовек не спрясть!     Вернулась Ель домой, затопила печь — будто под хлебы — и бросила кудель в огонь. Шелк так и вспыхнул, и увидала Ель жабу величиной с добрый валёк, она прыгала в огне и пламени и выпускала из жаркого рта шелковую пряжу.
    Догорел огонь. Исчезла жаба, а пряжа серебряная осталась.
    Взяла тогда Ель и спрятала пряжу и опять стала просить мужа отпустить ее хоть несколько дней погостить у родителей.
    На этот раз вытащил муж из-под скамьи железные башмаки и сказал:
— Как износишь их, так и пойдешь.
    Переобулась Ель и ну ходить, топтать, разбивать их об острые камни. А башмаки толстые, крепкие, не стаптываются, да и только. Нет им износа, на весь век хватит.
    Опять пошла Ель к старухе за советом, и та научила ее:
— Отнеси башмаки кузнецу, пусть их в горне накалит.
    Ель так и сделала. Башмаки прогорели, и она в три дня износила их и снова стала просить мужа отпустить ее к родителям.
— Ладно, — сказал муж, — только сперва испеки пирог, а то без гостинца идти не полагается.
    А сам велел всю посуду попрятать, чтобы Ели не в чем было тесто поставить.
    Долго ломала голову Ель, как принести воду без ведра, как замесить тесто без квашни? И опять пошла к старухе. Та и говорит:
— Замажь решето закваской, зачерпни речной воды и в нем же замеси тесто.
    Ель так и сделала. Замесила тесто, испекла пироги и собралась с детьми в дорогу. Проводил их Уж, перевел на берег и наказал:
— Гостите не дольше девяти дней, а на десятый возвращайтесь! Выходи на берег с детьми без провожатых и покличь меня:

            Если жив ты, муж мой верный,
            Брызнут волны белой пеной,
            Если помер — пеной красной...

    Вскипит море молочной пеной, знай, что жив я, а вскипит кровавой пеной, значит, пришел мне конец. А вы, дети, смотрите никому не проговоритесь, как меня выкликать надо.
    Сколько было радости, когда Ель в отчий дом явилась! И родичи и соседи собрались поглядеть на нее. Один за другим расспрашивали, как ей со змеем живется. Она только рассказывала и рассказывала. Все наперебой угощали ее, говорили ласковые речи.
    И не замечала Ель, как дни летели.
    Тем временем двенадцать братьев, сестры и родители раздумывали, как бы удержать Ель дома, не отпустить ее к Ужу. И порешили: выведать у детей, как, выйдя на берег, станет Ель вызывать мужа со дна морского. А потом пойти туда, выманить его и убить.
    Завели они старшего сына в лес, обступили его и стали спрашивать. Только он прикинулся, будто знать ничего не знает. Как ни пугали его, что ни делали, а допытаться не могли.
    Отпустили его дядья, наказали ничего не говорить матери. На другой день взялись они за Ясеня, а потом за Березку, но и те тайны не выдали.
    Наконец завели в лес меньшую дочку — Осинку. Сперва и она отнекивалась, говорила, что не знает, а как пригрозили ей розгами, сразу все выболтала.
    Тогда двенадцать братьев взяли косы острые, вышли на морской берег и кличут:

            Если жив ты, муж мой верный,
            Брызнут волны белой пеной,
            Если помер — пеной красной...

    Только выплыл Уж из моря, напали на него двенадцать братьев Ели и зарубили. Вернулись они домой, ничего сестре не сказали.
    Прошло девять дней, миновал срок. Ель распростилась с родичами, вышла с детьми на морской берег и кличет:

            Если жив ты, муж мой верный,
        Брызнут волны белой пеной,
        Если помер — пеной красной...

    Замутилось, зашумело море, вскипела кровавая пена, и услыхала Ель голос своего мужа:
— Двенадцать братьев твоих косами зарубили меня, а выдала им меня Осинка, любимая наша дочка.
    Ужаснулась Ель, заплакала и, обернувшись к трусливой Осинке, молвила:

            Стань пугливым деревцем на свете,
            Век дрожи, не ведая покоя,
            Пусть лицо твое дождик моет,
            Волосы твои терзает ветер.

    А сыновьям своим верным, смелым сказала:

            Станете большими деревами,
            Елью я зазеленею рядом с вами.

    Как она сказала, так и стало. И теперь дуб, ясень и береза — могучие, красивые деревья, а осина и от самого легкого ветерка дрожит — все за то, что побоялась своих дядьев и выдала им родного отца.


Facebook Vk Ok Twitter Telegram Whatsapp

Похожие записи:

Было то в середине зимы, падали снежинки, точно пух с неба, и сидела королева у окошка, — рама его была из черного дерева, — и шила королева. Шила она, загляделась на снег и уколола иглою палец, и упало три капли крови на снег. А красное на белом снегу выгляде...
История первая В которой говорится о зеркале и его осколках Ну, начнем! Когда мы доберемся до конца нашей истории, будем знать больше, чем теперь. Так вот, жил-был тролль, злой-презлой — это был сам дьявол. Как-то раз у него было прекрасное настроение: он сма...
Жила-была одна королева, и родила она сына, такого урода, что долго сомневались, да полно, человек ли это? Волшебница, которая находилась при его рождении, заверила, что он будет очень умен. Она прибавила даже, что, силою ее чародейства, он будет сообщать свой...
Много лет тому назад жили-были король с королевой. У них родился такой безобразный ребёнок, что все, кто видел новорождённого, долго сомневались, человек ли это. Королева-мать была очень огорчена уродством своего сына и часто плакала, глядя на него.     Однаж...
Жили когда-то король и королева; они жили между собой в мире и согласии, и было у них двенадцать детей, но всё одни только мальчики. Вот и говорит раз король своей жене: — Если тринадцатый ребенок, которого ты родишь, будет девочкой, то двенадцать мальчиков н...
Слушай сказку подводного мира — сказку о трёх чудесах. Но хоть она и сказка, она в то же время и правда. Тут уж ничего не поделаешь: ведь в подводном мире всё не так, как у нас на земле. И сказка там — правда.     Вместо лёгкого воздуха там вода. Небо там пло...