Сказка Хозяин и работник

    Жили-были два брата-бедняка. Когда нужда их совсем доконала, они решили: пусть младший останется дома, а старший пойдёт наймётся в работники и будет заработок посылать домой. Как задумали, так и сделали. Младший остался дома присматривать за хозяйством, а старший отправился в чужие края и нанялся работником к богатому хозяину. Срок работы должен был, по уговору, истечь к весне, когда запоёт кукушка. Но хозяин поставил работнику такое условие: "Если до истечения срока уговора один из нас рассердится, пусть он платит неустойку: если ты рассердишься — плати мне тысячу рублей; а я рассержусь — плачу тебе столько же".
— Но ведь у меня нет тысячи рублей.
— Не беда, взамен прослужишь у меня даром десять лет.
    Работник сначала испугался и не хотел идти на такие условия, но потом, поразмыслив, согласился.
    "Что бы там ни говорили, не буду сердиться, а если хозяин рассердится — пусть платит мне по уговору", — подумал он про себя и нанялся в работники.
    На следующий день рано утром хозяин послал работника в поле.
— Поди, — сказал он, — пока светло, коси и вернись с наступлением темноты.
    Работник весь день проработал в поле, а когда вечером усталый вернулся домой, хозяин спросил:
— Почему это ты вернулся?
— Как — почему? Солнце зашло, вот я и вернулся, — ответил работник.
— Э, нет, этак нельзя! Я тебе говорил — покуда светло, нужно косить. Солнце зашло, но зато взошла его сестра — луна. Она также недурно светит.
— Как это можно? — удивился работник.
— Да ты, видимо, сердишься? — спросил хозяин.
— Не сержусь… что ты, а только сильно устал… отдохну маленько… — ответил работник заплетающимся от испуга языком и опять пошёл в поле работать.
    Так косил он до захода луны, но вслед за ней взошло солнце. Работник, изнурённый, свалился наземь.
— Будь проклято и твоё поле, и твой хлеб, и твои деньги! — начал он с отчаянием поносить хозяина.
    При этих словах откуда-то появился хозяин:
— Да ты это что, сердишься? Если сердишься — знай, уговор наш нерушимый, и понапрасну потом не болтай, что я беззаконно поступил с тобой.
    Очутился работник меж двух огней: и тысячи рублей нет, чтоб дать их хозяину, и работать у такого человека десять лет немыслимо.
    Думал он, думал и наконец дал хозяину письменное обязательство уплатить ему тысячу рублей и с пустыми руками вернулся к себе домой.
— Ну что, как дела? — спросил младший брат.
    Старший подробно рассказал ему всё, что с ним случилось.
— Не беда, не горюй, — сказал младший брат. — Теперь ты оставайся дома, а я пойду наймусь в работники.
    Хозяин опять поставил условие: до весеннего кукованья кукушки. Если рассердится работник — заплатит хозяину тысячу рублей или проработает на него бесплатно десять лет, если же рассердится хозяин — он платит работнику тысячу рублей и отпускает его на волю.
— Нет, этого мало: если ты рассердишься, ты мне платишь две тысячи рублей, а если же я — дам тебе две тысячи рублей или стану работать на тебя даром двадцать лет.
— Ладно! — радостно согласился хозяин, сейчас же заключил условие, и младший брат поступил к нему в работники.
    На следующий день солнце поднялось, а работник всё ещё спит.
    Хозяин стал его будить:
— Помилуй, скоро полдень, а ты всё лежишь.
— Ты что, сердишься? — приподнимая голову, спросил работник.
— Не сержусь, — ответил хозяин, — я хочу сказать, что надо пойти в поле косить траву…
    Наконец работник встал и начал медленно натягивать на ноги лапти.
— Поторопись же, братец, этак нельзя!
— Да что ты, сердишься?
— Нет, и не думаю. Я хочу лишь сказать, что опаздываем на работу…
— Это дело другое. Смотри, наш уговор нерушимый!
    Покуда слуга надел лапти и пошёл в поле, наступил полдень.
— Стоит ли работать теперь? — сказал он хозяину. — Видишь, все обедают — давай-ка пообедаем и мы.
    Сели они обедать. После обеда работник говорит хозяину:
— Люди мы трудовые, а потому нам нужно малость поспать, набраться силы, — и, уткнув голову в траву, заснул до вечера.
— Послушай, побойся ты бога. Уже темнеет, все скосили свои поля, лишь наше осталось нескошенным!.. Да чтоб сломалась шея того, кто тебя ко мне прислал! Что это за наказание! — начал было с отчаянием хозяин.
— Да ведь ты сердишься? — подняв голову, спросил работник.
— Нет, не сержусь, а лишь хочу сказать, что стемнело, пора домой.
— Это другое дело, пойдём. А уговор остаётся.
    Вернувшись домой, хозяин застал гостя. Послал он работника на скотный двор зарезать одну из овец.
— Какую? — спросил работник.
— Какая попадётся.
    Слуга вышел. Прошло немного времени — и вот бегут к хозяину люди и говорят, что его работник с ума сошёл — режет овец одну за другой. Выбежал хозяин из дому, видит — и впрямь зарезано всё его стадо. Тут он вышел из себя и стал кричать:
— Да чтоб обрушился твой кров, что это ты наделал!..
— Ведь ты же сказал: "Какая попадётся, такую и режь". Я так и резал, и ничего дурного не сделал, — спокойно ответил работник и спросил: — Но, как вижу, ты сердишься?
— Нет, не сержусь, но мне жалко, что ты зря истребил моё стадо…
— Ладно — не сердишься, так буду работать.
    Младший брат проработал так несколько месяцев и до отчаяния довёл своего хозяина. Тот решил как-нибудь избавиться от работника. По уговору, работник должен был уйти с весенним кукованием кукушки, между тем начиналась зима, и до весеннего кукованья кукушки было далеко.
    Подумал, подумал хозяин и решил обмануть хитрого работника: повёл он жену в лес, поднял её на дерево и наказал куковать, как только он придёт в лес с работником. Сам же пошёл домой и велел работнику собраться с ним вместе в лес на охоту.
    Как вошли они в лес, жена хозяина и давай куковать:
— Ку-ку! Ку-ку!
— Ого! Поздравляю тебя: кукушка кукует — твой срок службы истёк. Паренёк сейчас же понял проделку хозяина.
— Нет, — сказал он, — слыхано ли дело, чтобы среди зимы куковала кукушка! Я эту кукушку должен убить и посмотреть, что это за птица такая.
    При этих словах он прицелился, направив ружьё на дерево, на котором сидела жена хозяина.
    Хозяин с рёвом бросился на него и едва уговорил работника не стрелять.
— Да чтоб ты сдох, скотина, извёл ты меня!..
— Ты сердишься, как я вижу? — спросил работник хозяина.
— Да, да, братец, сержусь! — ответил тот, — Пойдём, я уплачу тебе, и отвяжись ты от меня! Теперь-то уж я понимаю, что старая поговорка значит: "Не рой чужому яму — сам в неё попадёшь".