Жил бедный человек — старик. У него умерла жена. Вот он пошел к попу:
— Батюшка, надо жену мою похоронить.
— Давай деньги.
Ушел Кирик — денег нет!
— Дай же, — думает, — выкопаю ей могилку, похороню украдкой.
Стал рыть могилу, вырыл все до дна — стоит котелок с золотом. Схватил Кирик деньги, рад до смерти:
— Теперь есть на что жену похоронить!
Приходит к батюшке:
— Батюшка, давай старуху похороним.
— А деньги есть?
— Есть, батюшка, есть!
— Собирайся с похоронами!
Кирик купил доски на гроб, купил свечей, пригласил попа и похоронил жену.
— Вот, — удивляется попадья, — где же Кирик деньги взял? Батюшка, он ходит к обедне, скажи-ка ему исповедаться.
Поп и приказал Кирику исповедаться. Ну, отчасти и Кирик рад. Выходит поп с крестом исповедать Кирика:
— Кирик, где ты деньги взял?
— Батюшка, я стал копать могилу и вырыл котелок с золотом.
Приходит поп к матушке, рассказывает:
— Он рыл могилу и вырыл котелок с золотом.
— Ты знаешь, у нас-то с быка есть кожа — со всем: и с рогами, и с хвостом. Вот вечер подойдет, а ты надень-ка кожу эту на себя да иди к нему, напугай!
Настал вечер, надел поп кожу да пошел к Кирику. Подходит под окошко:
— Кирик, Кирик, отдай мои деньги!
Кирик испугался, залез на печку и попу не показывается. В двенадцать часов петухи пропели, поп ушел.
На другой день вечером одевается поп так же, подходит к Кирику — к окошку и опять:
— Кирик, Кирик, отдай мои деньги!
Кирику нет терпенья, испугался, сам не свой — видит: перед окошком черт с рогами! Стоит Кирик, богу молится. В двенадцать часов пропели петухи — поп опять ушел.
На третий день вечером поп опять одевается так же, идет. А Кирик так испугался, нет уже ему терпенья! Увидел черта с рогами и бросил ему котелок с золотом.
Приходит поп домой, попадья его встречает на дворе. Подхватила котелок и тащит в избу. Поставили его на стол, а руки не отлипают. Они и так и сяк — руки не отлипают никак! Послали работника за Кириком:
— Кирик, прости!
Кирик взял котелок и простил их. Но кожа с попа не слезает: присохла.
Вот поп взобрался на печку, лежит день, лежит два, лежит уже шесть недель. А народ попа требует. Отвечают, что он больной. Знакомые к нему идут — их не допускают. Что делать? Сколько ни скрывать, а надо объявлять. Вот и объявили, и осудили их на двенадцать лет: попа водить, а попадье под хвост его подгонять.
Поводила его попадья шесть лет по миру, и издох поп. И деньги не нужны стали ему.
