Было три брата. Один безногий удался — наперегон с зайцами гонялся. Второй — косолапый, больно прыток удался. А третий одно и знал, что ворон считал.
Вот собрались три брата в лес - дрова резать. Пока безногий за зайцами гонялся, косолапый ноги расправлял, третий всех ворон пересчитал, глядь — и вечер настал. Надо ужин варить. А огня-то нет!
Срубили три брата большую сосну. Сложили костер. Вот и полез смотреть один из братьев — нет ли где огоньку. И увидел огонек. Ну вот, пошел безногий.Видит, около огонька сидит старичек. Он и просит:
— Дедушка, дай огоньку!
Тот говорит:
— А ты меня, старика, потешь чем-нибудь. Хоть песню спой!
Тот говорит:
— Не умею!
— Ну так спляши!
— Тоже не учился.
— Сказку скажи!
— Тоже не знаю.
— Ну, и убирайся, с чем пришел!
И второй брат пошел, и тоже ни с чем вернулся. Тогда пошел третий:
— Здорово, дед!
— Здорово, свет!
— Дедушка, дай огоньку!
— А ты старика меня потешь, — говорит. — Песню спой!
— Не умею.
— Ну, так, — говорит, — спляши!
— Тоже не горазд.
— Ну, так сказку скажи!
— Ну, — говорит, — это мое дело. Только — уговор. Не любо — не слушай, а врать не мешай. А если перебьешь — сто рублей с тебя.
Согласился старик, и он начал говорить сказку:
— Когда начался свет, мне было семь лет. Батька мой не родился, дед не был женат.
Вот тогда-то жили мы богато. От наготы да босоты ломились шесты. Было медной посуды — крест да пуговица. А рогатой скотины — таракан да жужелица. А в упряжь — две кошки лысы да один кот — иноход.
Изба была большая: на земле порог и тут же потолок. Хоть сидеть нельзя, да зато посмотреть хорошо. А земли было — и глазом не окинешь! Пол да лавки — сами засевали, а печь да полати — внаймы сдавали. Вот засеяли мы на полу ячмень, а на лавку семян не хватило.
Ну, и вырос наш ячмень высок да густ! Да завязалась в нем крыса. Как пошла наша кошка лыса ловить крысу — и заблудилась. И теперь там бродит. Ну, а ячмень мы сжали, а сложить-то и некуда.
А я хоть меньшой, да разумом большой... Склал скирду на печном столбу. А бабушка моя куда была резва — на печь три года лезла. Лезла, лезла, скирду нашу в лохань уронила, сама на двое переломилась. Дед завыл, я заголосил... Бабушку мы лычком сшили, так она еще десять лет так ходила.
Ну, а ячмень мы из лохани вытащили, высушили и обмолотили. Сварили два пива: одное жидкое, другое, как вода. Выпьешь любого бурак — станешь совсем дурак. Ну, а как гостю поднесешь, да за волосы потрясешь, да сверху поленом оплетешь — и с ног долой!
Да была у нас еще кобыла сива. Поехал я в лес дрова рубить. Еду трусцой — трюх-трюх, а топор у меня за поясом сзади - тюх-тюх... И отрубил половину лошади. Так на передке я три года катался. Вот еду раз лесом, глядь — на опушке вторая половина моей лошади пасется. Вот я его поймал, березовым прутком оборотал и пришил.
Стала березка вверх расти. Росла, росла и выросла под самые облака. Надумал я по ней влезть в небо. Влез на облака, походил, посмотрел — нет ничего! Надумал я назад спускаться - глядь, а кобылу-то мою дедушка увел поить. И не по чему спускаться. Стал я на облаках проживать, голодом голодовать. Завелися с той худобы блохи немалые. Стал я блох ловить, да шкуры с них сдирать, да веревку вить.
Свил веревку длинную! Привязал одним концом к облакам и стал спускаться. На ту беду мне веревки не хватило. Ну, я сверху срежу, снизу наставлю. И все-таки веревки не хватает! Я сижу, не тужу, по сторонам гляжу. Смотрю — мужик овес веет, а полова вверх летит.
Вот я стал полову ловить да веревку вить. Вил, вил, и мертвую крысу завил. А она ни с того, ни с другого ожила, веревку перегрызла. Ну, и полетел я в болото, по самый рот ушел.
Хотел воды напиться — шеи не нагнуть. Прибежала лисица, на моей голове гнездо свила, семерых лисенят принесла. Шел мимо волк, лисенят уволок.
Да я ему тут за хвост вцепился, вцепился да и крикнул:
— Утю-лю-лю!..
Волк меня и вытащил из болота.
Вышел я из болота голодный-переголодный. Смотрю: в дупле жареные перепелята сидят. Хотел руку просунуть — не лезет! Влез сам, наелся, растолстел - оттуда никак не вылезти! Сбегал домой за топором, прорубил дупло пошире — выкарабкался!..
Пошел за сине море, где скот нипочем. За муху с мушонком дают корову с теленком, за больших оводов — больших быков. Вот я наловил мух да мушат три куля, наменял быков да коров три табуна. Пригнал к синему морю и давай горевать: как стадо домой гнать? Вплавь пускать? - половина перетонет. Корабли нанять? - дорого возьмут. Вот я схватил одну корову за хвост да на ту сторону и швырнул: раза два налету перевернулась, так в ту сторону носом и уткнулась.
Перешвырнулл я все три табуна, остался один бык бурый, большущий. Вот окрутил я хвост вокруг руки, собрался с силой, развернулся — да как пустил! На ту сторону вместе с быком и перелетел. И ненароком попал я в самую преисподнюю, где черти живут. И три года у них все навоз возил, все на твоем дедушке!...
А старик и говорит:
— Не может быть, чтоб на моем дедушке!
— Может не может, а плати сто рублей: не любо — не слушай, а врать не мешай!
Получил он сто рублей, получил огонек. Пришел к братьям, сварили они ужин, поели и спать легли.
И теперь еще спят...
