В одной небольшой деревушке жили три брата: Семен, Василий и третий — Емеля-дурак. Старшие братья были женаты и занимались торговлей, а Емеля-дурак все лежал на печи, перегребал сажу и спал по несколько суток непробудным сном.
И вот однажды братья решили ехать в столичный город для покупки товаров. Емелю разбудили, стащили с печи и говорят ему:
— Мы, Емеля, уезжаем в столичный город за разными товарами, а ты живи с невестками хорошо, слушайся их, если они тебя попросят в чем-нибудь им помочь. Если ты будешь их слушать, то мы за это тебе привезем из города красный кафтан, красную шапку и красную подпояску. А кроме того — еще много гостинцев. А Емеле всего пуще нравилась красная одежда; он обрадовался таким нарядам и от радости захлопал в ладоши:
— Все, братцы, будет сделано для ваших жен, если только купите такие наряды!
Сам опять залез на печь и тут же заснул непробудным сном. А братья попрощались со своими женами и отправились в столичный город.
Вот Емеля спит сутки, спит другие, а на третьи сутки невестки его будят:
— Вставай, Емеля, с печи, уж, наверное, выспался, ведь спишь трое суток. Сходи за водой на реку!
А он им отвечает:
— Не приставайте ко мне, я спать очень хочу. И сами не барыни, сходите по воду!
— Ты ведь давал слово братьям, что будешь слушаться нас! А сам отказываешься. В таком случае мы напишем братьям, чтоб они не покупали тебе ни красного кафтана, ни красной шапки, ни красной подпояски, ни гостинцев.
Тогда Емеля быстро соскакивает с печи, надевает опорки и худой кафтан, весь замазанный сажей (а шапку он никогда не носил), взял ведра и пошел на реку.
И вот, когда он набрал воды в проруби и хотел уже идти, увидел, как вдруг из проруби появилась щука. Он и подумал:
— Хороший пирог испекут мне невестки!
Поставил ведра и схватил щуку; но щука вдруг заговорила человеческим голосом. Емеля хоть был дурак, но знал, что рыба не говорит человеческим голосом, и очень испугался. А щука ему сказала:
— Отпусти ты меня в воду на свободу! Я тебе со временем пригожусь, буду исполнять все твои приказания. Ты только скажи: "По щучьему веленью, а по моему прошенью" — и все для тебя будет.
И Емеля отпустил ее. Отпустил и думает: "А может, она меня обманула?" Подошел он к ведрам и громким голосом крикнул:
— По щучьему веленью, а по моему прошенью, ведра, идите в гору сами, да не пролейте ни одной капли воды!
И не успел он докончить своего последнего слова, как ведра пошли.
Народ увидел и удивился такому чуду:
— Сколько мы прожили на свете, не только видать, даже слыхать не пришлось, чтоб ведра ходили сами, а у этого дурака Емели идут сами, а он идет сзади и посмеивается!
Когда ведра пришли в дом, то и невестки удивились такому чуду, а он скорёхонько забрался на печь и заснул богатырским сном.
Прошло довольно много времени, у них кончился запас колотых дров, а невестки задумали печь блины. Будят Емелю:
— Емеля, а Емеля!
А он отвечает:
— Не приставайте ко мне... Я спать хочу!
— Иди наколи дров и принеси в избу. Мы хотим блины печь и тебя накормим самыми масляными.
— И сами не барыни — сходите, наколете и принесёте!
— А если мы только наколем дрова, наносим сами, то тебе ни одного блина не дадим!
Но Емеля очень любил блины. Взял он топор и пошел на двор. Колол, колол, да и подумал:
— Что я колю, дурак, пусть колет щука.
И сказал про себя тихим голосом:
— По щучьему веленью, а по моему прошенью, топор, коли дрова, а дрова, летите сами в избу.
И вот топор в один момент весь запас дров переколол; вдруг отворилась дверь и в избу влетела огромная связка дров. Невестки так и ахнули:
— Что это у нас сделалось с Емелей, он прямо творит какие-то чудеса!
А он вошел в избу и залез на печь. Невестки растопили печь, напекли блинов, сели за стол, едят. А его будили, будили, так и не разбудили.
Спустя некоторое время у них весь запас дров кончился, нужно ехать в лес. Начали его будить снова:
— Емеля, встань, проснись,— уж, наверное, выспался! Хоть бы ты вымыл свою страшную морду — ты посмотри, до чего измазался!
— Умывайтесь сами, если вам нужно! А мне и так хорошо...
— Поезжай в лес за дровами, у нас дров нет!
— Съездите и сами — не барыни. Дрова вам принес, а блинами не кормили меня!
— Мы же тебя будили, будили, а ты даже голоса не подаешь! Не мы виноваты, а ты сам виноват. Почему не слезал?
— Мне на печке тепло... А вы бы взяли и положили мне блинка хотя бы три. Я бы когда пробудился, их бы и съел.
— Ты все нам перечишь, не слушаешься нас! Надо написать братьям, чтобы они тебе не покупали никаких красных нарядов и гостинцев!
Тогда Емеля испугался, надевает свой худой кафтан, берет топор, выходит во двор, заворачивает сани и берет в руки дубину. А невестки вышли смотреть:
— А почему ты лошадь не запрягаешь? Как же ты поедешь без лошади?
— А зачем бедную лошадку мучить! Я и без лошади съезжу.
— Ты хоть бы на голову шапку надел или что-нибудь повязал! А то ведь мороз, обморозишь уши.
— Если будут мои уши зябнуть, то я волосами загорожу их!
И сам сказал тихим голосом:
— По щучьему веленью, а по моему прошенью, поезжайте сами, сани, в лес да летите быстрее всякой птицы.
И не успел Емеля окончить последних слов, как ворота распахнулись и сани быстрее птицы полетели по направлению к лесу. А Емеля сидит, подняв дубину кверху, и, что ни есть голоса, напевает дурацкие песни. А волосы его стоят дыбом.
Лес был за городом. И вот приходится ему проезжать через город. А городская публика не успевает убегать с дороги: интересовались — едет какой-то молодец без лошади, в одних санях! Кто хватался за его сани, того он бил дубиной — по чему попадет. Вот он город проскакал и много народу помял и многих своей дубиной поколотил. Приехал в лес и громким голосом крикнул:
— По щучьему веленью, по моему прошенью, топор, руби дрова сам, а дрова, летите в сани сами!
И чуть только он успел окончить свою речь, как уж у него был полный воз дров и увязан крепко. Тогда он сел на воз и поехал снова через этот город. А улицы так и запрудились народом. И все рассуждают о молодце, что проехал в одних санях без лошади. На обратном пути, когда проезжал Емеля с возом дров, то еще больше подавил людей и еще больше поколотил дубиной, чем в первый раз. Приехал домой, залез на печь, а невестки так и ахнули:
— Что это у нас сделалось с Емелей, он прямо какие-то чудеса творит: у него и ведра сами ходят, и дрова сами в избу летят, и сани без лошади ездят! Нам с ним несдобровать. Наверно, он много народу помял в городе, и нас с ним посадят в темницу!
И решили больше его никуда не посылать. А Емеля спит себе спокойно на печи, когда же пробудится, перегребает в трубе сажу и снова засыпает.
Донесся о Емеле слух до царя, что есть такой человек, у которого сани ездят сами и что очень много народу в городе он подавил. Призывает царь верного слугу и приказывает ему:
— Иди и разыщи ты мне этого молодца и привези лично ко мне!
Царский слуга отправляется на розыски по разным городам, и селам, и деревням и везде и всюду получает один и тот же ответ:
— Слыхать слыхали о таком молодце, но где он живет, не знаем.
Вот наконец попадает он в тот город, где Емеля придавил много народу. А этот город от емелиной деревни находится в семи верстах, и как раз на разговор попал, один человек из Емелиной деревни и сказал ему, что такой молодец живет в его деревне — это Емеля-дурак. Тогда царский слуга приходит в Емелину деревню, заходит к сельскому старосте и говорит ему:
— Идем возьмем мы этого молодца, который столь много народу подавил.
Когда царский слуга и староста пришли в дом Емели, то очень перепугались невестки:
— Пропали мы! Этот дурак не только себя загубил, но и нас.
А царский слуга спрашивает невесток:
— Где у вас находится Емеля?
— Вон на печи спит.
Тогда царский слуга закричал громким голосом на Емелю:
— Емеля, слезай с печи!
— Это зачем? Мне и на печке тепло. Не приставайте ко мне, я спать хочу!
И снова захрапел крепким сном. Но царский слуга вместе со старостой захотели его стащить с печи силой. Когда Емеля почувствовал, что его стащили с печи, то закричал во всю свою дурную глотку громким голосом:
— По щучьему веленью, а по Емелиному прошенью, явись, дубинка, и угости царского слугу и нашего старосту хорошенько!
И вдруг дубинка явилась — как начала бить беспощадно и старосту, и царского слугу! Они едва живые выбрались из этой избы. Видит царский слуга, что Емелю взять нет никакой возможности, отправился к царю и рассказал ему все подробно:
— Вы посмотрите, ваше царское величество, как все мое тело избито. И поднял свою рубашку, а тело его было как чугунное, черное, все в ссадинах. Тогда царь призывает другого слугу и говорит:
— Один разыскал, а ты иди и приведи. А если не приведешь, то я с тебя голову сниму, а приведешь — щедро награжу!
Другой царский слуга расспросил первого, где Емеля живет. Тот ему все рассказал. Он нанял тройку лошадей и поехал к Емеле. Когда приехал в емелину деревню, то обратился к старосте:
— Укажи мне, где живет Емеля, и помоги мне его взять.
Староста боится прогневать и царского слугу — нельзя, накажет, а Емелиных побоев боится еще пуще. Он все рассказал ему подробно и сказал, что насильно Емелю взять нельзя. Тогда царский слуга и говорит:
— Так как же его нам взять?
Староста говорит:
— Он очень любит гостинцы: конфеты и пряники.
Набрал царский слуга гостинцев, приходит в дом к Емеле и начал будить его:
— Емеля, слезай с печи, тебе вот царь прислал много гостинцев.
Когда Емеля услыхал это, обрадовался и сказал:
— Давай, я и на печке их съем — зачем мне слезать? А потом и отдохну.
А царский слуга и говорит ему:
— Ты гостинцы съешь, а поедешь ли к царю в гости? Он тебе в гости велел приехать.
— Почему не съездить? Я кататься люблю.
А невестки сказали царскому слуге:
— Лучше отдайте ему на печь, что намерены отдать. И если он обещал приехать к царю, то он не обманет, приедет.
И вот подали ему гостинцы, он их съел. Царский слуга говорит:
— Ну, наелся гостинцев, теперь поедем к царю.
Емеля ему в ответ:
— Ты поезжай, царский слуга... Я тебя догоню: не обману, приеду,— сам лег и на всю избу захрапел.
А царский слуга еще раз переспросил невесток, верно ли, если он что обещает, то после делает? Те, конечно, подтвердили, что действительно он никогда не обманывает. Царский слуга уехал, а Емеля спит себе преспокойно на печи. А пробудится — семечки пощелкает, потом снова засыпает.
И вот прошло довольно много времени, а Емеля и не думает к царю ехать. Тогда невестки начали Емелю будить и ругать:
— Ты Емеля, вставай, довольно тебе спать! Он им отвечает:
— Не приставайте ко мне, я очень спать хочу!
— Но ведь ты обещал ехать к царю! Гостинцы ел, а сам спишь и не едешь.
— Ну ладно, сейчас поеду... Подайте-ка мне мой кафтан, а то, пожалуй, озябну.
— И сам возьмешь, ведь не на печи ты поедешь! Слезай с печи да бери.
— Нет, на санях озябну; я на печке буду полеживать, а сверху кафтан!
Но невестки ему говорят:
— Что ты, дурак, думаешь и делаешь? Где слыхано, чтобы люди ездили на печи!
— То люди, а то я! Я поеду.
И он соскочил с печи, из-под лавки достал свой кафтанишко, залез опять на печь, укрылся и громким голосом сказал:
— По щучьему веленью, а по моему прошенью, печь, поезжай прямо к царю во дворец!
И печь затрещала и вдруг вылетела на волю. И быстрее всякой птицы понеслась к царю. А он во все горло напевает песенки и полеживает. Потом заснул.
И только въехал царский слуга во двор царя, как влетает и Емеля-дурак на своей печи. Слуга увидел, что он приехал, и побежал докладывать царю. Заинтересовало такое прибытие не только царя, но и всю его свиту и все его семейство. Все вышли смотреть на Емелю, а он сидит на печи и разинул рот. И вышла царская дочь. Когда Емеля увидал такую красавицу, то очень она ему понравилась, и он сказал про себя тихим голосом:
— По щучьему велению, по моему прошению, влюбись, красавица, в меня.
А царь ему приказывает слезать с печи; Емеля отвечает:
— Это зачем? Мне и на печи тепло, я вас всех и с печи вижу... Что нужно, говори!
Царь ему тогда строгим голосом сказал:
— Зачем ты много народа примял, когда ездил в санях?
— А что они не сворачивают? И ты бы стоял разинув рот, и тебя бы задавил!
Царь очень рассердился на эти слова и приказал Емелю стащить с печи. А Емеля, как увидел царскую стражу, громким голосом сказал:
— По щучьему веленью, по моему прошенью, печь, лети на свое место обратно!
И не успел он окончить последних слов, как печь с быстротою молнии вылетела из царского дворца. А ворота отворились сами...
Приехал домой, невестки спрашивают его:
— Ну что, был у царя?
— Конечно, был. Не в лес же я ездил!
— Ты, Емеля, творишь у нас какие-то чудеса! Почему у тебя все двигается: и сани ездят сами, и печь сама летает? А почему у людей этого нет?
— Нет и не будет. А меня все слушается!
И заснул крепким сном. А между тем царевна стала тосковать по Емеле так, что ей без него уж стал и не мил Божий свет. И стала просить своего отца с матерью, чтобы он призвал этого молодого человека и отдал ее замуж за него. Царь удивился такой странной просьбе дочери и сильно разгневался на нее. Но она говорит:
— Я больше жить не могу на белом свете, на меня напала какая-то сильная тоска — отдай меня за него замуж!
Царь видит, что дочь не поддается на уговоры, не слушает отца и матери, решил призвать этого дурака Емелю. И посылает третьего слугу: — Иди и привези его ко мне, но не на печи!
И вот царский слуга приезжает в Емелину деревню. Так как рассказали ему, что Емеля любит гостинцы, то он набрал множество самых разных гостинцев. По приходу разбудил Емелю и говорит:
— Слезай, Емеля, с печи и ешь гостинцы.
А он ему и говорит:
— Давай, я и на печи гостинцы съем!
— У тебя уж, наверное, пролежни на боках — ты все лежишь на печи! Я хочу, чтоб ты сидел около меня, и я тебя буду угощать, как барина.
Тогда Емеля слезает с печи и надевает свой кафтан. Он очень боялся простуды. А кафтан — только что было название "кафтан" — висела заплата на заплате, весь был рваный. И вот царский слуга начинает его угощать. А Емеля скоро наелся гостинцев и уснул за столом на лавке. Тогда царский слуга приказал Емелю положить в экипаж свой и так, сонного, привез во дворец. Когда царь узнал, что Емеля прибыл, приказал выкатить сорокаведерную бочку и посадить в эту бочку царевну и Емелю—дурака. Когда посадили, бочку засмолили и опустили в море. А Емеля и в бочке спит непробудным сном. На третьи сутки стала его будить прекрасная царевна:
— Емеля, а Емеля! Встань, проснись!
— Не приставай ко мне. Я спать хочу!
Она горько заплакала из-за того, что он на нее не обращает никакого внимания. Когда он увидел ее горькие слезы, то сжалился над ней и спрашивает: — О чем ты плачешь?
— Как мне не плакать? Мы ведь брошены в море и сидим в бочке.
Тогда Емеля сказал:
— По щучьему веленью, а по моему прошенью, бочка, вылети на берег и рассыпься на мелкие части!
И их моментально волной морской выкинуло на берег, и бочка рассыпалась; и этот остров так был хорош, что прекрасная царевна ходила по нему и не могла налюбоваться его красотой до самой поздней ночи.
Когда пришла к тому месту, где оставила Емелю, видит: он, накрывшись кафтаном, спит непробудным сном. Стала она его будить:
— Емеля, а Емеля! Встань, проснись!
— Не приставай ко мне! Я спать хочу.
— И я хочу спать. Да под открытым небом ночью озябнешь...
— Я кафтаном укрылся.
— А я-то чем?
— А мне-то какое дело?
Тогда царевна очень горько заплакала из-за того, что он на нее не обращает никакого внимания, а она его любит от всей души. Когда он увидел, что царевна плачет, то спросил ее:
— Чего тебе надо?
— Да хотя бы нам какой-нибудь сделать шалаш, а то ведь дождем замочит.
Тогда он крикнул громким голосом:
— По щучьему веленью, а по моему прошенью, явись такой дворец, какого еще на всем свете нет!
И только чуть успел окончить последние слова, как на этом красивом острове появился мраморный и очень красивый дворец — такой, какого нет и не было ни в одном столичном городе! Царевна берет под руки Емелю и подходит к этому дворцу. А придворные их встречают, и широко ворота и двери им отворяют, и отдают земной поклон до сырой земли...
Когда они вошли в этот дворец, то Емеля на первую попавшуюся кровать бросился спать, не сняв даже своего рваного кафтана. А царевна между тем пошла осматривать этот великолепный дворец и любоваться его роскошью. Когда пришла к тому месту, где Емелю оставила, увидала вдруг, что он горько плачет. Спрашивает его:
— О чем ты, милый Емеля, так горько плачешь?
— Как мне не реветь и не плакать? Печи-то я не нахожу, лежать-то мне не на чем!
— А разве тебе плохо на пуховой перине лежать или на драгоценном диване?
— Мне на печи лучше всего! А кроме того, и забавиться мне нечем: сажи тоже нигде не вижу...
Успокоила она его, он снова заснул, а она опять ушла от него. И когда нагулялась по дворцу, приходит к Емеле и удивляется: Емеля стоит перед зеркалом и ругается:
— Я очень некрасивый и нехороший! Какое у меня страшное лицо!
А царевна ему отвечает:
— Хотя ты нехорош и непригож, а сердцу моему очень мил, и я тебя люблю!
Тогда он сказал:
— По щучьему веленью, а по моему прошенью, я должен сделаться самым красивым молодцем!
И вот вдруг перед глазами царевны Емеля изменился и в такого героя-красавца превратился, что ни в сказке сказать, ни пером описать! И с умным рассудком... Только тогда он полюбил царевну и стал с ней обращаться как со своей женой.
Спустя не так много времени вдруг слышат они пушечные выстрелы на море. Тогда Емеля и прекрасная царевна выходят из своего дворца, и царевна узнаёт корабль своего отца. Говорит она Емеле:
— Иди встречай гостей, а я не пойду!
Когда Емеля подошел к пристани, царь со своей свитой уже сходил на берег. И дивится царь этому вновь выстроенному дворцу с великолепными зелеными садами и спрашивает Емелю:
— Какому царству принадлежит этот драгоценный дворец?
Емеля сказал:
— Это — вашему.
И просит его к себе в гости попробовать хлеба-соли.
Царь вошел во дворец, сели за стол, он и спрашивает Емелю:
— А где ваша супруга? Или вы холостой?
— Нет, я женатый, сейчас приведу вам жену.
Сходил Емеля за женой, подходят они к царю, а царь очень удивился и перепугался, не знает, что и делать! Спрашивает:
— Неужто это ты, моя дорогая дочь?
— Да, я, дражайший родитель! Ты меня и моего супруга бросил в засмолённой бочке в море, а мы выплыли на этот остров, и мой Емельян Иванович все сам это устроил, что вы видите своими очами.
— Как же так? Ведь он был дурак и даже был не похож на человека, а скорее на какое-то чудовище!
— Он самый, только теперь переродился и изменился.
Тогда царь просит у них прощения — как у дочери, так и у любимого зятя Емельяна Ивановича; они ему вину простили.
Погостивши у своего зятя с дочерью, царь приглашает их к себе в гости, чтоб повенчать их и пригласить всех родных и знакомых на свадьбу, на что Емеля дал свое согласие.
Когда царь стал рассылать гонцов, чтоб приезжали все на этот великий пир, тогда Емеля тоже говорит своей прекрасной царевне:
— И у меня есть родные, разрешите мне лично съездить за ними. А вы останьтесь пока во дворце.
Царь и прекрасная молодая царевна хотя и с неохотой, но все же отпустили, дали ему тройку самых лучших коней, запряженных в раззолочённую карету, и с кучером, и он помчался в свою деревню. Когда стал подъезжать к родным местам, проезжая темный лес, вдруг слышит в стороне ауканье. Приказывает он кучеру коней остановить и говорит ему:
— Это какие-то люди заблудились в этом темном лесу!
И начинает на их голос отвечать сам. И вот видит, подходят к нему два его родных брата. Емеля спрашивает их:
— Что вы ходите, добрые люди, здесь и так громко кричите? Наверно, вы заблудились?
— Нет, мы разыскиваем своего родного брата. Он у нас пропал!
— Как же он у вас пропал?
— А его увезли к царю. И мы думаем, что он от него убежал и, наверное, заблудился в этом темном лесу, потому что он был дурак.
— Так зачем же дурака вам разыскивать?
— Как же нам его не разыскивать? Ведь он нам родной брат, и мы его жалеем пуще, чем самих себя, потому что он убогий, глупый человек!
И у братьев навернулись на глаза слезы. Тогда Емеля им и говорит:
— Вот это я самый — ваш брат Емеля!
Они никак с ним не соглашаются:
— Вы, пожалуйста, не смейтесь и не обманывайте нас! Нам и так тошно.
Он их стал уверять, рассказал, как все с ним произошло, и вспомнил все, что знал о своей деревне. А кроме того, снял с себя одежду и сказал: — Вы знаете, что у меня на правом боку есть большая родинка, она и теперь у меня на боку.
Тогда братья поверили; он посадил их в раззолоченную карету, и они поехали дальше. Проехавши лес, доехали до деревни. Емеля нанимает другую тройку лошадей и отправляет на ней братьев к царю:
— А я съезжу за невестками, вашими женами.
Когда приехал Емеля в свою деревню и вошел в родной дом, то невестки очень перепугались. А он им говорит:
— Собирайтесь к царю!
Те еле устояли на своих ногах и горько заплакали:
— Наверно, чего-нибудь набедокурил наш дурак Емеля, и нас, наверно, царь посадит в темницу...
А он приказывает:
— Как можно скорей снаряжайтесь и не берите ничего с собой!
И усадил их около себя в раззолоченную карету.
И вот приезжают они к царскому дворцу, где царь, и прекрасная царевна, и царская свита, и их мужья идут навстречу им. Мужья говорят:
— Что вы очень горюете? Ведь это с вами наш брат Емельян Иванович!
Говорят и весело улыбаются женам. Только тогда они успокоились, бросились в ноги Емельяну Ивановичу и стали просить прощения за плохое свое с ним раньше обращение. Емеля все им простил и всех — как братьев, так и невесток — нарядил в драгоценные одежды. А царь пир приготовил и дал родительское благословение дочери и Емеле идти под венец. Когда обвенчались, то Емеля не стал делать в царском дворце пир, а пригласил всех в свой дворец на острове.И вся свита царская с гостями с великим удовольствием поехала посмотреть этот чудный остров и драгоценный красивый дворец. А по приезде туда задали пир на весь мир.
И я там был, вино, пиво пил, по усам текло, а в рот не попало!
