Сказка Случай с Евсейкой

    Однажды маленький мальчик Евсейка, — очень хороший человек! — сидя на берегу моря, удил рыбу. Это очень скучное дело, если рыба, капризничая, не клюет. А день был жаркий: стал Евсейка со скуки дремать и — бултых! — свалился в воду.
    Свалился, но ничего, не испугался и плывет тихонько, а потом нырнул и тотчас достиг морского дна.
    Сел на камень, мягко покрытый рыжими водорослями, смотрит вокруг — очень хорошо!
    Ползет не торопясь алая морская звезда, солидно ходят по камням усатые лангусты, боком—боком двигается краб; везде на камнях, точно крупные вишни, рассеяны актинии, и всюду множество всяких любопытных штук: вот цветут—качаются морские лилии, мелькают, точно мухи, быстрые креветки, вот тащится морская черепаха, и над ее тяжелым щитом играют две маленькие зеленые рыбешки, совсем как бабочки в воздухе, и вот по белым камням везет свою раковину рак—отшельник. Евсейка, глядя на него, даже стих вспомнил:

           Дом, — не тележка у дядюшки Якова...

    И вдруг слышит над головою у него точно кларнет запищал:
— Вы кто такой?
    Смотрит — над головою у него огромнейшая рыба в сизо-серебряной чешуе, выпучила глаза и, оскалив зубы, приятно улыбается, точно ее уже зажарили и она лежит на блюде среди стола.
— Это вы говорите? — спросил Евсейка.
— Я-а...
    Удивился Евсейка и сердито спрашивает:
— Как же это вы? Ведь рыбы не говорят!
    А сам думает: "Вот так раз! Немецкий я вовсе не понимаю, а рыбий язык сразу понял! Ух, какой молодчина!"
    И, приосанясь, оглядывается: плавает вокруг него разноцветная игривая рыбешка и — смеется, разговаривает:
— Глядите-ко! Вот чудище приплыло: два хвоста!
— Чешуи — нет, фи!
— И плавников только два!
    Некоторые, побойчее, подплывают прямо к носу и дразнятся:
— Хорош-хорош!
    Евсейка обиделся: "Вот нахалки! Будто не понимают, что перед ними настоящий человек..."
    И хочет поймать их, а они, уплывая из—под рук, резвятся, толкают друг друга носами в бока и поют хором, дразня большого рака:

           Под камнями рак живет,
           Рыбий хвостик рак жует.
           Рыбий хвостик очень сух,
           Рак не знает вкуса мух.

    А он, свирепо шевеля усами, ворчит, вытягивая клешни:
— Попадитесь-ка мне, я вам отстригу языки—то!
    "Серьезный какой", — подумал Евсейка.
    Большая же рыба пристает к нему:
— Откуда это вы взяли, что все рыбы — немые?
— Папа сказал.
— Что такое — папа?
— Так себе... Вроде меня, только — побольше, и усы у него. Если не сердится, то очень милый...
— А он рыбу ест?
    Тут Евсейка испугался: скажи—ка ей, что ест!
    Поднял глаза вверх, видит сквозь воду мутно-зеленое небо и солнце в нем, желтое, как медный поднос; подумал мальчик и сказал неправду:
— Нет, он не ест рыбы, костлявая очень...
— Однако — какое невежество! — обиженно вскричала рыба. — Не все же мы костлявые! Например — мое семейство...
    "Надо переменить разговор", — сообразил Евсей и вежливо спрашивает:
— Вы бывали у нас наверху?
— Очень нужно! — сердито фыркнула рыба. — Там дышать нечем...
— Зато — мухи какие...
    Рыба оплыла вокруг него, остановилась прямо против носа, да вдруг и говорит:
— Мух-хи? А вы зачем сюда приплыли?
    "Ну, начинается! — подумал Евсейка. — Съест она меня, дура!.."
    И, будто бы беззаботно, ответил:
— Так себе, гуляю...
— Гм? — снова фыркнула рыба. — А может быть, вы— уже утопленник?
— Вот еще! — обиженно крикнул мальчик. — Нисколько даже. Я вот сейчас встану и...
    Попробовал встать, а не может, точно его тяжелым одеялом окутали — ни поворотиться, ни пошевелиться!
    "Сейчас я начну плакать", — подумал он, но тотчас же сообразил, что плачь не плачь, в воде слез не видно, и решил, что не стоит плакать, — может быть, как-нибудь иначе удастся вывернуться из этой неприятной истории.
    А вокруг — господи! — собралось разных морских жителей — числа нет!
    На ногу взбирается голотурия, похожая на плохо нарисованного поросенка, и шипит:
— Желаю с вами познакомиться поближе...
    Дрожит перед носом морской пузырь, дуется, пыхтит, — укоряет Евсейку:
— Хорош-хорош! Ни рак, ни рыба, ни моллюск, ай—я—яй!
— Погодите, я, может, еще авиатором буду, — говорит ему Евсей, а на колени его влез лангуст и, ворочая глазами на ниточках, вежливо спрашивает:
— Позвольте узнать, который час?
    Проплыла мимо сепия, совсем как мокрый носовой платок: везде мелькают сифонофоры, точно стеклянные шарики, одно ухо щекочет креветка, другое — тоже щупает кто—то любопытный, даже по голове путешествуют маленькие рачки, — запутались в волосах и дергают их.
    "Ой, ой, ой!" — воскликнул про себя Евсейка, стараясь смотреть на всё беззаботно и ласково, как папа, когда он виноват, а мамаша сердится на него.
    А вокруг в воде повисли рыбы — множество! — поводят тихонько плавниками и, вытаращив на мальчика круглые глаза, скучные, как алгебра, бормочут:

           Как он может жить на свете без усов и чешуи?
           Мы бы, рыбы, не могли бы раздвоить хвосты свои!
           Не похож он ни на рака, ни на нас — весьма во многом!
           Не родня ли это чудо безобразным осьминогам?

    "Дуры! — обиженно думает Евсейка. — У меня по русскому языку в прошлом году две четверки было..."
    И делает такой вид, будто он ничего не слышит, даже хотел беззаботно посвистеть, — но — оказалось — нельзя: вода лезет в рот, точно пробка.
    А болтливая рыба всё спрашивает его:
— Нравится вам у нас?
— Нет... то есть — да, нравится!.. У меня дома... тоже очень хорошо, — ответил Евсей и снова испугался:
    "Батюшки, что я говорю?! Вдруг она рассердится, и начнут они меня есть..."
    Но вслух говорит:
— Давайте как—нибудь играть, а то мне скучно...
    Это очень понравилось болтливой рыбе, она засмеялась, открыв круглый рот так, что стали видны розовые жабры, виляет хвостом, блестит острыми зубами и старушечьим голосом кричит:
— Это хорошо — поиграть! Это очень хорошо — поиграть!
— Поплывемте наверх! — предложил Евсей.
— Зачем? — спросила рыба.
— А вниз уже нельзя ведь! И там, наверху, — мухи.
— Мух-хи! Вы их любите?
    Евсей любил только маму, папу и мороженое, но ответил:
— Да...
— Ну что ж? Поплывем! — сказала рыба, перевернувшись головой вверх, а Евсей тотчас цап ее за жабры и кричит:
— Я — готов!
— Стойте! Вы, чудище, слишком засунули свои лапы в жабры мне...
— Ничего!
— Как это — ничего? Порядочная рыба не может жить не дыша.
— Господи! — вскричал мальчик. — Ну, что вы спорите всё? Играть так играть...
    А сам думает:
    "Лишь бы только она меня немножко подтащила наверх, а там уже я вынырну".
    Поплыла рыба, будто танцуя, и поет во всю мочь:

           Плавниками трепеща,
           И зубаста да тоща,
           Пищи на обед ища,
           Ходит щука вкруг леща!

    Маленькие рыбёшки кружатся и хором орут:

           Вот так штука!
           Тщетно тщится щука
           Ущемить леща!
           Вот так это — штука!

    Плыли, плыли, чем выше — тем всё быстрее и легче, и вдруг Евсейка почувствовал, что голова его выскочила на воздух.
— Ой!
    Смотрит — ясный день, солнце играет на воде, зеленая вода заплескивает на берег, шумит, поет. Евсейкино удилище плавает в море, далеко от берега, а сам он сидит на том же камне, с которого свалился, и уже весь сухой!
— Ух! — сказал он, улыбаясь солнцу, — вот я и вынырнул.