Жил—был крестьянин Иван, и была у него жена Марья. Жили Иван они в любви и согласии, вот только детей у них не было.
Однажды, когда пришла зима да нападало молодого снегу по колено, ребятишки высыпали на улицу поиграть, а старички наши подсели к окну поглядеть на них.
Ребятишки бегали, резвились и стали лепить бабу из снега. Иван с Марьей глядели молча, призадумавшись. Вдруг Иван усмехнулся и говорит:
— Пойти бы и нам, жена, да слепить себе бабу!
— Что ж,— говорит Марья,— пойдем, разгуляемся на старости! Только слепим лучше себе дитя из снегу, коли Бог не дал живого!
— Что правда, то правда...— сказал Иван, взял шапку и пошел в огород со старухой.
Они и вправду принялись лепить куклу из снегу: скатали туловище с ручками и ножками, наложили сверху круглый ком снегу и обгладили из него головку.
— Что ж это вы поделываете? — спросил кто—то проходя мимо.
— Снегурочку...— промолвила Марья, засмеявшись.
Вот они вылепили носик, сделали две ямочки во лбу, и только что Иван прочертил ротик, как из него вдруг дохнуло теплым духом. Иван второпях
отнял руку, только смотрит — ямочки во лбу стали уж навыкате, и вот из них поглядывают голубенькие глазки, вот уж и губки улыбаются.
— Что это? Не наваждение ли какое? — сказал Иван.
А кукла, точно живая, зашевелила ручками и ножками в снегу.
— Ах, Иван, Иван! — вскричала Марья.— Это нам Господь дитя дает!
И бросилась обнимать Снегурочку, а со Снегурочки весь снег отвалился, и на руках у Марьи была уже в самом деле живая девочка.
— Ах ты, моя Снегурушка дорогая!— проговорила старуха, обнимая свое желанное и нежданное дитя, и побежала с ним в избу.
Иван насилу опомнился от такого чуда, а Марья была без памяти от радости.
И вот Снегурочка растет не по дням. Иван и Марья не нарадуются на нее. Девушки из села у них безвыходно: забавляют и убирают бабушкину дочку, словно куколку, разговаривают с нею, поют песни, играют с нею во всякие игры и учат ее всему, как что у них ведется.
А Снегурочка такая смышленая: все примечает и перенимает, все разумеет и говорит таким сладким голосом, что заслушаешься. А собою она — беленькая, как снег; глазки светятся, светло—русая коса до пояса...И такая она пригожая и хорошая, что загляденье.
Прошла зима. Радостно заиграло на небе весеннее солнце и пригрело землю. На прогалинах зазеленела мурава, и запел жаворонок.
А Снегурочка что—то заскучала.
— Что с тобою, дитя мое?— говорила не раз ей Марья.— Не больна ли ты? Ты все такая невеселая, совсем с личика спала.
А Снегурочка отвечала ей всякий раз:
— Ничего, бабушка! Я здорова...
Вот и последний снег согнала весна своими красными днями. Зацвели сады и луга, запел соловей и всякая птица, и все стало живей и веселее. А Снегурочка еще сильней скучать стала, дичится подружек и прячется от солнца в тень.
Снегурочке все бы тень да холодок, а то и лучше — частый дождичек. В дождик и сумрак она веселей становилась. А как один раз надвинулась серая туча да посыпала крупным градом, Снегурочка ему так обрадовалась, как иная не была бы рада и жемчугу перекатному. Когда ж опять припекло солнце и град взялся водою, Снегурочка плакала по нему так сильно, как родная сестра плачется по брату.
Вот уж пришел и весне конец; приспел Иванов день. Девушки собрались на гулянье в рощу, зашли за Снегурочкой.
Марье не хотелось пускать ее,но подумала: авось разгуляется ее Снегурочка! И она принарядила ее, поцеловала и сказала:
— Поди же, повеселись с подружками! А вы берегите мою Снегурушку...
— Хорошо, хорошо!— закричали девушки весело, подхватили Снегурочку и пошли гурьбою в рощу.
Там они вили себе венки, распевали веселые песни. Когда закатилось солнце, девушки зажгли костер и все стали в ряд одна за другою.
— Как мы побежим,— сказали они Снегурочке,— и ты также беги следом за нами, не отставай!
И вот все, затянувши песню, поскакали через огонь. Вдруг что—то позади их зашумело и простонало жалобно:
— Ау!
Оглянулись они в испуге: нет никого. Смотрят друг на дружку и не видят между собою Снегурочки.
Искали ее на другой день, искали на третий. Исходили всю рощу — кустик за кустик, дерево за дерево. Снегурочки и след пропал. Долго Иван и Марья горевали и плакали. Долго еще бедная старушка ходила в рощу искать ее, и все кликала:
— Ау, ау, Снегурушка! Ау, ау, голубушка!..
И не раз ей слышалось, будто голосом Снегурочки отзывалось: "Ау!". Лютый ли зверь умчал ее в дремучий лес, и не хищная птица ли унесла к синему морю?
Нет, не лютый зверь умчал ее в дремучий лес, и не хищная птица унесла; а когда Снегурочка побежала за подружками и вскочила в огонь, вдруг потянулась она вверх легким паром, свилась в тонкое облачко, растаяла...
