Сказка Воробьишко

    У воробьев совсем так же, как у людей: взрослые воробьи и воробьихи - пичужки скучные и обо всем говорят, как в книжках написано, а молодежь - живет своим умом.
    Жил-был желторотый воробей, звали его Пудик, а жил он над окошком бани, за верхним наличником, в теплом гнезде из пакли, моховинок и других мягких материалов. Летать он еще не пробовал, но уже крыльями махал и всё выглядывал из гнезда: хотелось поскорее узнать - что такое божий мир и годится ли он для него?
— Что, что? — спрашивала его воробьиха-мама.
    Он потряхивал крыльями и, глядя на землю, чирикал:
— Чересчур черна, чересчур!
    Прилетал папаша, приносил букашек Пудику и хвастался:
— Чив ли я? Мама-воробьиха одобряла его:
— Чив, чив!
    А Пудик глотал букашек и думал:
    "Чем чванятся — червяка с ножками дали — чудо!"
    И всё высовывался из гнезда, всё разглядывал.
— Чадо, чадо, — беспокоилась мать, — смотри — чебурахнешься!
— Чем, чем? — спрашивал Пудик.
— Да не чем, а упадешь на землю, кошка — чик! и слопает! — объяснял отец, улетая на охоту.
    Так всё и шло, а крылья расти не торопились.
    Подул однажды ветер — Пудик спрашивает:
— Что, что?
— Ветер дунет на тебя — чирик! и сбросит на землю — кошке! — объяснила мать.
    Это не понравилось Пудику, он и сказал:
— А зачем деревья качаются? Пусть перестанут, тогда ветра не будет...
    Пробовала мать объяснить ему, что это не так, но он не поверил — он любил объяснять всё по—своему.
    Идет мимо бани мужик, машет руками.
— Чисто крылья ему оборвала кошка, — сказал Пудик,— одни косточки остались!
— Это человек, они все бескрылые! — сказала воробьиха.
— Почему?
— У них такой чин, чтобы жить без крыльев, они всегда на ногах прыгают, чу?
— Зачем?
— Будь-ка у них крылья, так они бы и ловили нас, как мы с папой мошек...
— Чушь! — сказал Пудик. — Чушь, чепуха! Все должны иметь крылья. Чать, на земле хуже, чем в воздухе!.. Когда я вырасту большой, я сделаю, чтобы все летали.
    Пудик не верил маме; он еще не знал, что если маме не верить, это плохо кончится.
    Он сидел на самом краю гнезда и во всё горло распевал стихи собственного сочинения:

            Эх, бескрылый человек,
            У тебя две ножки,
            Хоть и очень ты велик,
            Едят тебя мошки!
            А я маленький совсем,
            Зато сам мошек ем.

    Пел, пел да и вывалился из гнезда, а воробьиха за ним, а кошка — рыжая, зеленые глаза — тут как тут.
    Испугался Пудик, растопырил крылья, качается на сереньких ногах и чирикает:
— Честь имею, имею честь...
    А воробьиха отталкивает его в сторону, перья у нее дыбом встали — страшная, храбрая, клюв раскрыла — в глаз кошке целит.
— Прочь, прочь! Лети, Пудик, лети на окно, лети...
    Страх приподнял с земли воробьишку, он подпрыгнул, замахал крыльями — раз, раз и — на окне!
    Тут и мама подлетела — без хвоста, но в большой радости, села рядом с ним, клюнула его в затылок и говорит:
— Что, что?
— Ну что ж! — сказал Пудик. — Всему сразу не научишься!
    А кошка сидит на земле, счищая с лапы воробьихины перья, смотрит на них — рыжая, зеленые глаза — и сожалительно мяукает:
— Мяа-аконький такой воробушек, словно мы-ышка... мя-увы...
    И всё кончилось благополучно, если забыть о том, что мама осталась без хвоста...