Утром Таня только вышла на улицу, а уж Алёнка ей навстречу:
— Что такое всё трещит и трещит около житницы? — спросила она. — Веялка, что ли?
— А пойдём посмотрим, — сказала Таня.
Они пришли к житнице. А там уже все ребятишки собрались. И Дёмушка тут, впереди всех стоит и смотрит.
Около житницы и в самом деле стояла машина — новенькая голубая веялка-сортировка. Колхозники сортировали овёс. Кладовщик и председатель взвешивали овёс на больших весах и засыпали в сортировку. А сортировку вертел Серёжа Таланов. Как завертит ручку, так сортировка сразу затрещит, как трещотка, — чётко, весело, по всей деревне слышно. Лёгким дымком взлетала над сортировкой пыль, а внутри, под голубой деревянной обшивкой, ровно шуршали овсяные зёрна.
Таня подошла ближе:
— Серёжа, дай покрутить, а?
— Покрути, — сказал Серёжа.
Таня взялась за гладкую ручку, подёргала, а ручка не крутится.
— Очень туго, — сказала Таня.
— Дай я помогу, — сказала Алёнка.
Они вдвоём взялись за ручку и еле-еле повернули. Сортировка затрещала, только медленно, лениво. Зашатались внутри решётки и сита, посыпался, зашелестел овёс.
— Сортирует! — обрадовался Дёмушка. — Работает! Дайте я тоже поверну!
И полез к сортировке. Но Алёнка закричала:
— Отойди! От горшка — два вершка, а тоже к машине лезет!
Тогда за Дёмушку заступились все его товарищи — и Юрка Грачёв, и Егорка, и Ваня Берёзкин. Они тоже полезли к сортировке.
— Всё вы будете вертеть! А нам когда же?
— Что, ваш, что ли, овёс?
— А ваш?
— Наш!
— А может, наш!
Серёжа уж и не рад был, что пустил ребятишек к сортировке:
— Уходите отсюда, вертельщики! Вот, налетели, как воробьи, да ещё и дерутся!
И неизвестно, кто победил бы — Таня с Алёнкой, Дёмушка со своими товарищами или Серёжа прогнал бы их всех, — но тут случилось вот что: со скотного двора вдруг выскочил бык Рыжик и с рёвом побежал по деревне. Быку надоело стоять в стойле, он бегал и рыл снег то рогом, то копытами.
Лишь только бык выскочил на улицу, ребятишек от сортировки будто ветром сдуло: все забились под житницу. Сидят там и смотрят, как рыжий бык веселится на улице.
Потом пришёл скотник дядя Павел, взял Рыжика за верёвку и повёл обратно во двор. Тогда и ребятишки один за другим выползли из-под житницы.
— Ну что, трусы, попрятались? — сказал Серёжа. — Другие взяли бы хворостину да стали бы своё добро защищать, а то: «Овёс наш! Овёс наш!», а сами все под житницу залезли!
Таня с Алёнкой переглянулись и отошли от житницы. И больше не стали просить покрутить ручку у сортировки… А жалко! Очень интересно она рокочет, когда вертишь ручку, а овёс внутри сыплется, пересыпается и шуршит потихоньку…