Рассказ Самое дружное звено

— Ребята! — сказала Вера Евстигнеевна. — На наш класс дали десять билетов на праздничный концерт. Я долго думала, кому из вас их отдать, но потом решила вот что: пусть на концерт пойдёт самое дружное звено в нашем классе… Как вы считаете, это решение справедливое?
— Справедливое! Справедливое! — закричали все.
— В таком случае сами решите, какое звено пойдёт на концерт.
    После уроков всё наше третье звено осталось в классе.
— Объявляю сбор звена открытым, — сказал Коля. — На повестке дня дружба в нашем звене.
— Чего в нашем звене? — сказала Валька Длиннохвостова.
— Дружба, — строго повторил Коля. — Длиннохвостова, если тебе не слышно, сядь ближе.
— А мне слышно, — сказала Валька. — Дружба так дружба.
— Её это не волнует, — сказала Сима. — Вот если бы у нас на повестке дня кружевные манжетики обсуждались…
— Ах так?! — вскочила Длиннохвостова. — А кто вчера в классе новой шапкой хвалился?!
— Граждане, ближе к делу! — сказал Коля Лыков. — Мы должны сегодня разобраться: дружное у нас звено или не дружное? Самое оно дружное или не самое?
— А чего тут разбираться? — сказала Сима. — Конечно, наше звено самое дружное! В театр мы вместе ходили? Ходили. Книжку вместе читали? Читали. В зоопарке были? Были.
— Так-то оно так, — сказал Коля. — Но всё-таки, честно говоря, мне кажется…
— Опять тебе кажется? — перебила его Сима Коростылёва. — Вечно тебе всё кажется!
— Да? А кто вчера Иванова по спине портфелем огрел? — спросил Коля, в упор глядя на Симу. — Или это мне тоже показалось?
— Он сам виноват! — воскликнула Сима. — Спроси у него, зачем он толкается!
— Иванов, ты зачем Коростылёву толкнул? — строго спросил Коля.
— Не рассчитал, — сказал Иванов. — Я Хвостище хотел подножку дать, чтобы «рыжим дураком» не обзывалась.
— Он первый обзывается! — закричала Валька Длиннохвостова. — Он меня Хвостищей зовёт, дурак рыжий, э-э-э… — И Валька высунула язык и скорчила Иванову рожу.
— Ах ты Хвостища бесхвостая! — заорал Иванов. — Опять за своё?! — И со злобой пнул кулаком в тощую спину Длиннохвостовой.
— Ай! — пронзительно вскрикнула Длиннохвостова и, повернувшись на девяносто градусов, обеими руками вцепилась в рыжие вихры Иванова.
— Перестаньте! — рассердился Коля. — Длиннохвостова, как тебе не стыдно?!
— Не волнуйся, так ему и надо, — вмешалась Люська. — Он у меня двадцать копеек три недели тому назад занял и до сих пор не отдал. Пусть знает, как обманывать!
— Сама хороша! — сказала я. — Ты у меня книжку брала, она какая чистая была, а вернула всю в пятнах!
— Не ври! — закричала Люська. — Я эту твою книжку даже не читала! Мне к ней противно было притронуться, такая она грязная была!
— Это моя книжка грязная?! Ты слышишь, Коля, нет, ты слышишь? Она говорит, у меня книжки грязные, а у самой всегда руки в кляксах, ей бабушка насильно руки мочалкой моет!
— При чём тут моя бабушка? Как ты смеешь оскорблять мою бабушку?! Да я с тобой никогда в жизни больше разговаривать не буду! — завопила Люська.
— Отпусти!!! — на весь класс орал Иванов. — Хвостища проклятая, отпусти, кому говорю!!!
— Ну и не разговаривай! — сказала я. — Подумаешь, какая нашлась! Да я с тобой вообще не хочу за одной партой сидеть!
    И я пересела за другую парту и так грохнула крышкой, что стёкла в окнах задребезжали.
— Ну что же, — сказал Коля. — Всё правильно. Я так и знал, что не видать нам билетов в театр как собственных ушей.
— Почему это не видать? — удивилась Валька и от удивления выпустила Павликины вихры.
— Как это не видать? — сказал Павлик, растирая пострадавшую голову. — Что у нас, звено не дружное, что ли?
— Ещё какое дружное! — воскликнули мы с Люськой в один голос. — В театр мы вместе ходили? Ходили. Книжку вместе читали? Читали. В зоопарке были? Были. Так чего же тебе ещё?
    За окном светило солнце. Прыгали на ветках воробьи. Маленькие зелёные листья кувыркались в воздухе.
— Эх вы! — тихо сказал Коля. — Эх вы!.. Ладно. Объявляю сбор звена закрытым. — И Коля повернулся и пошёл к дверям.
    Мы остались одни. Мы не смотрели друг на друга.
— А всё равно концерт, наверное, неинтересный, — сказала Валька.
    Ей никто не ответил.