Сказка Безногий и слепой богатыри

    В некотором царстве, в некотором государстве жил-был грозный царь — славен во всех землях, страшен всем королям и королевичам.
    Задумал царь жениться и отдал такой указ по всем городам и сёлам: кто найдёт ему невесту краснее солнца, яснее месяца и белее снегу, того наградит он несметным богатством.
    Пошла о том слава по всему царству; от малого до великого все судят, толкуют, а ни единый человек не вызывается отыскать такую красавицу.
    Недалеко от царского дворца стоял большой пивоваренный завод. Собрался как-то рабочий народ и завёл разговор, что вот-де можно бы много денег от царя получить, да где этакую невесту достать!
— Да, братцы,— говорит один мужик, по имени Никита Колтома,— без меня никому не найти для царя невесты; а коли я возьмусь, так наверно найду!
— Что ты, дурень, расхвастался! Где тебе это дело сделать? Есть люди знатные, богатые — не нам чета, да и те хвосты прижали! Тебе и во сне этого не приснится, а не то, что наяву...
— Да уж там как хотите, а я на себя надеюсь; сказал: достану — и достану!
— Эх, Никита, не хвались! Сам ведаешь, царь у нас грозный; за пустую похвальбу велит казнить тебя.
— Небось не казнит, а деньгами наградит.
    Тотчас доложили эти речи самому царю; царь обрадовался и велел представить Никиту перед свои светлые очи. Набежали солдаты, схватили Никиту Колтому и потащили во дворец.
    А товарищи ему вслед кричат:
— Что, брат, договорился? Ты думаешь с царём шутки шутить! Ну-ка ступай теперь на расправу!
    Приводят Никиту в большие палаты, говорит ему грозный царь:
— Ты, Никита, похваляешься, что можешь достать мне невесту краше солнца, ясней месяца и белее снегу!
— Могу, ваше величество!
— Хорошо, братец! Коли ты мне заслужишь — награжу тебя казною несметною и поставлю первым министром; а коли соврал — то мой меч, твоя голова с плеч!
— Рад стараться, ваше величество! Прикажите наперёд погулять мне один месяц.
    Царь на это был согласен и дал Никите открытый лист за своей подписью, чтобы во всех трактирах и харчевнях отпускали ему безденежно всякие напитки и кушанья.
    Никита Колтома пошёл по столице гулять; в какой трактир ни зайдёт — только покажет открытый лист, тотчас несут ему всё, чего душа требует. Гуляет он день, два и три, гуляет неделю, и другую, и третью; вот и срок вышел.
    Время к царю являться; попрощался Никита со своими приятелями, приходит во дворец и просит у царя собрать ему двенадцать добрых молодцев — рост в рост, волос в волос и голос в голос, да приготовить ещё тринадцать белотканых шатров с золотыми узорами.
    У царя живо готово: вмиг собраны молодцы и шатры поделаны.
— Ну, ваше величество,— говорит Никита,— теперь собирайтесь да поедемте за невестою.
    Оседлали они своих добрых коней, навьючили шатры, простились с городскими жителями, сели на коней и поскакали — только пыль столбом!
    Едут день, и два, и три — стоит в чистом поле кузница.
    Говорит Никита:
— Поезжайте прямо, а я пока забегу в кузницу да закурю трубку.
    Входит в кузницу, а в ней пятнадцать кузнецов железо куют, молотами постукивают.
— Бог помочь, братцы!
— Спасибо, добрый человек!
— Сделайте мне прут в пятнадцать пуд.
— Сделать-то мы не прочь, да кто станет железо поворачивать? Пятнадцать пуд — не шутка!
— Ничего, братцы! Вы бейте молотами, а я стану поворачивать.
    Кузнецы принялись за работу и сковали железный прут в пятнадцать пуд. Никита взял этот прут, вышел в поле, подбросил его вверх на пятнадцать сажен и подставил свою руку: железный прут упал ему на руку, богатырской крепости не выдержал — пополам переломился, Никита Колтома заплатил кузнецам за труды, бросил им изломанный прут и уехал.
    Нагоняет своих товарищей; едут они ещё три дня — опять стоит в чистом поле кузница.
— Поезжайте вперёд, а я зайду в кузницу,— говорит Никита.
    Вошёл в кузницу, а в ней двадцать пять кузнецов железо куют, молотами постукивают...
— Бог помочь, ребята!
— Спасибо, добрый человек!
— Скуйте мне прут в двадцать пять пуд.
— Сковать — неважное дело, да где тот силач, что столько железа ворочать будет?
— Я сам буду ворочать.
    Взял он двадцать пять пуд железа, раскалил докрасна и стал на наковальне поворачивать, а кузнецы, знай молотами бьют. Сделали прут в двадцать пять пуд. Никита взял тот железный прут, вышел в поле, подкинул его вверх на двадцать пять сажен и подставил свою руку. Прут ударился о богатырскую руку и разломился надвое.
— Нет, не годится! — сказал Никита, заплатил за работу, сел на коня и уехал.
    Нагоняет своих товарищей.
    Едут они день, другой и третий — опять стоит в чистом поле кузница.
    Говорит Никита товарищам:
— Поезжайте вперёд, а я зайду в кузницу — трубку закурю.
    Вошёл в кузницу, а в ней пятьдесят кузнецов старика мучают: на наковальне седой старик лежит, десять человек держат его клещами за бороду, а сорок молотами по бокам осаживают.
— Братцы, помилуйте! — кричит старик во весь голос.— Отпустите душу на покаяние!
— Бог помочь! — говорит Никита.
— Спасибо, добрый человек! — отвечают кузнецы.
— За что вы старика мучаете?
— А вот за что: должен он нам всем по рублю, да не отдаёт; как же не бить его?
    "Экий несчастный,— думает Никита,— за пятьдесят рублей да этакую казнь принимает". И говорит кузнецам:
— Послушайте, братцы, я вам за него плательщик, отпустите старика на волю.
— Изволь, добрый человек! Для нас всё равно — с кого ни получить, лишь бы деньги были.
    Никита Колтома вынул пятьдесят рублей; кузнецы взяли деньги и только выпустили старика из железных клещей — как он в ту же минуту с глаз пропал!
    Никита:
— Да куда же он девался?
— Вона! Ищи его теперь,— говорят кузнецы — ведь он — колдун!
    Заказал Никита сковать железный прут в пятьдесят пуд; взял его, подбросил вверх на пятьдесят сажен и подставил свою руку: прут выдержал, не изломался.
— Вот этот годится,— сказал Никита и поехал догонять товарищей.
    Вдруг слышит позади себя голос:
— Никита Колтома, постой!
    Оглянулся назад и видит — бежит к нему тот самый старик, которого он от казни выкупил.
— Спасибо тебе, добрый человек,— говорит старик,— что ты меня от злой муки избавил. Ведь я ровно тридцать лет терпел этакое горе. Вот тебе на память подарок: возьми — пригодится.
    И даёт ему шапку-невидимку:
— Только надень на голову — никто тебя не увидит!
    Никита взял шапку-невидимку, поблагодарил старика и поскакал дальше. Нагнал своих товарищей, и поехали все вместе.
    Долго ли, коротко ли, близко ли, далёко ли, подъезжают они к одному дворцу. Кругом тот дворец обнесён высокою железною оградою: ни войти на двор, ни въехать добрым молодцам. Говорит грозный царь:
— Ну, брат Никита, ведь дальше нам ходу нет.
    Отвечает Никита Колтома:
— Как не быть ходу, ваше величество! Я всю вселенную изойду, а вам невесту найду. Эта ограда нам не удержа... Ну-ка, ребята, ломайте ограду, делайте ворота на широкий двор.
    Добрые молодцы послезали с коней, принялись за ограду, только что ни делали — не могли сломать: стоит ограда, не рушится.
— Эх, братцы,— говорит Никита,— все-то вы мелко плаваете, нечего на вас мне надеяться, приходится самому хлопотать.
    Соскочил Никита со своего коня, подошёл к ограде, ухватился богатырскими руками за решётку, дёрнул раз — и повалил всю ограду наземь. Въехали грозный царь и добрые молодцы на широкий двор и там, на зелёном лугу, разбили свои шатры белотканые с золотыми узорами; закусили чем бог послал, легли спать и с устатку заснули крепким сном.
    Всем по шатру досталося, только нет шатра Никите Колтоме.
    Отыскал он три рогожи дырявые, сделал себе шалаш, лёг на голой земле, а спать, не спит, дожидается, что будет.
    На заре на утренней проснулась в своем тереме царевна Елена Прекрасная, выглянула в косящетое окошечко и усмотрела: стоят на зелёном лугу тринадцать белотканых шатров, золотыми цветами вышиты, а впереди всех стоит шалаш — из рогож сделан.
    "Что такое,— думает царевна.— Откуда эти гости понаехали?"
    Глядь — а железная ограда разломана. Крепко разгневалась Елена Прекрасная, призывает к себе сильномогучего богатыря и приказывает:
— Сейчас на коня садись, поезжай к этим шатрам и предай всех ослушников смерти; трупы за ограду повыбросай, а шатры ко мне представь.
    Сильномогучий богатырь оседлал своего доброго коня, оделся в доспехи воинские и напущается на незваных гостей.
    Усмотрел его Никита Колтома, стал спрашивать:
— Кто едет?
— А ты что за невежа, спрашиваешь?
    Те слова Никите не показалися, выскочил он из своего шалаша, ухватил богатыря за ногу и стащил с лошади на сырую землю, поднял железный прут в пятьдесят пуд, отвесил ему единый удар и говорит:
— Теперь ступай к своей царевне обратно да скажи ей, чтобы долго не спесивилась, своего бы войска не тратила, а выходила бы замуж за нашего грозного царя.
    Богатырь поскакал назад — рад, что Никита живого его на свет пустил! Приехал во дворец и сказывает царевне:
— Это на ваш двор заехали непомерные силачи, сватают вас за своего грозного царя и велели мне говорить, чтоб вы не спесивились, понапрасну войска не тратили, а выходили бы за того царя замуж.
    Как услыхала Елена Прекрасная такие смелые речи, тотчас взволновалася, созвала всех своих сильномогучих богатырей и стала приказывать:
— Слуги мои верные! Соберите войско несметное, разорите шатры белотканые, избейте незваных гостей, чтоб и праху ихнего не было!
    Сильномогучие богатыри, долго не думавши, собрали войско несметное, сели на своих богатырских коней и понеслись на шатры белотканые с золотыми узорами. Только поравнялись с рогожным шалашиком, выскочил перед ними Никита Колтома, взял свой железный прут в пятьдесят пуд и начал им в разные стороны помахивать; в короткое время перебил всё войско и сильномогучих богатырей, только одного богатыря в живых оставил.
— Поезжай,— говорит,— к своей царевне Елене Прекрасной да скажи ей, чтоб она больше войска не тратила: нас войском не испугаешь! Теперь я с вами один сражался; что же будет с вашим царством, как проснутся мои товарищи? Камня на камне не оставим, всё по чисту полю разнесём!
    Богатырь воротился к царевне, рассказал, что войско побито, что на таких витязей никакой силы не хватит. Елена Прекрасная послала звать грозного царя во дворец, да тут же приказала калёную стрелу изготовить; а сама вышла встречать гостей с ласкою, с честью. Идёт царевна навстречу, а за ней пятьдесят человек лук и стрелу несут. Никита Колтома увидал богатырский лук, тотчас догадался, что тою стрелою хотят их потчевать, надел на голову шапку-невидимку, подскочил, натянул лук и направил стрелу в царевнины терема — в одну минуту весь верхний этаж сшиб!
    Нечего делать, берёт Елена Прекрасная грозного царя за руку, ведёт в белокаменные палаты, сажает за столы дубовые, за скатерти браные: стали пить, есть, веселиться. В палатах убранство чудное: весь свет обойти, такого нигде не найдёшь.
    После обеда говорит Никита грозному царю:
— Нравится ли вашему величеству невеста? Аль за другою ехать?
— Нет, Никита, нечего попусту ездить; лучше этой в белом свете нет!
— Ну и женитесь, теперь она в ваших руках. Да смотрите, ваше величество, не плошайте: первые три ночи станет она вашу силу пытать, наложит свою руку и станет крепко-крепко давить; вам ни за что не стерпеть! В те поры уходите поскорей из комнаты, а я на ваше место приду и живо её усмирю.
    Вот и принялись за свадьбу; у царей ни мёд варить, ни вино курить — всё готово. Сыграли свадьбу, и пошёл грозный царь с Еленою Прекрасною опочив держать.
    Лёг на мягкую постель и притворился, будто спать хочет. Елена Прекрасная наложила ему на грудь свою руку и спрашивает:
— Тяжела ли моя рука?
— Так тяжела, как перо на воде,— отвечает грозный царь, а сам еле дух переводит: так ему грудь сдавило!
— Постой-ка, Елена Прекрасная, ведь я позабыл назавтра приказ отдать, надо теперь пойти...
    Вышел из спальни, а у дверей Никита стоит:
— Ну, братец, правду ты сказал: чуть-чуть меня совсем не удушила.
— Ничего, ваше величество! Постойте здесь, я это дело сделаю,— сказал Никита, пошёл к царевне, лёг на постель и захрапел.
    Елена Прекрасная подумала, что то грозный царь воротился, наложила на него свою руку, давила, давила — нет толку! Наложила обе руки и ну давить пуще прежнего... А Никита Колтома ухватил её, будто во сне, да как бросит об пол — все терема так и затряслись! Царевна поднялась, легла потихоньку и заснула.
    Тут Никита встал, вышел к царю и говорит: — Ну, теперь смело ступайте, до другой ночи ничего не будет!
    Вот так-то, с помощью Никиты Колтомы, отбыл грозный царь три первые ночи и стал жить со своею царевною Еленою Прекрасною.
    Ни много, ни мало прошло времени, узнала Елена Прекрасная, что грозный царь её обманом взял, что сила у него не великая, что люди над нею насмехаются: Никита-де с царевной три ночи спал!
    Страшно она озлобилась и затаила на сердце жестокую месть.
    Вздумал царь в своё государство ехать, говорит Елене Прекрасной:
— Полно нам здесь проживать, пора и домой побывать; собирайся-ка в дорогу.
    И собрались они морем ехать; нагрузили корабль разными драгоценными вещами, сели и пустились по морю. Плывут день, и другой, и третий; царь весел, не нарадуется, что везёт к себе царевну краше солнца, ясней месяца, белей снега; а Елена Прекрасная свою думу думает: как бы отплатить за обиду.
    На ту пору одолел Никиту богатырский сон, и уснул он на все на двенадцать суток. Как увидала Елена Прекрасная, что Никита богатырским сном спит, тотчас кликнула своих верных слуг, приказала отрубить ему ноги по колена, после положить его в шлюпку и пустить в открытое море.
    Тут же при её глазах отрубили сонному Никите ноги по колена, положили в шлюпку и пустили в море.
    На тринадцатые сутки пробудился бедный Никита, смотрит — кругом вода, сам без ног лежит, а корабля и след простыл...
    Между тем корабль плыл да плыл, вот и пристань. Загремели пушки, сбежались горожане, и купцы, и бояре, встречают царя хлебом-солью, поздравляют с законным браком.
    Царь начал пиры пировать, гостей созывать; а про Никиту и думать позабыл. Да недолго пришлось ему веселиться: Елена Прекрасная скоро лишила его царства, стала всем сама заправлять, а его заставила свиней пасти.
    Не уходилось и этим царевнино сердце: приказала по всем сторонам розыск учинить, не остались ли где у Никиты Колтомы родичи? Коли кто найдётся, того во дворец представить. Поскакали гонцы, начали повсюду разыскивать и нашли родного брата Никиты — Тимофея Колтому; взяли его, привезли во дворец.
    Царевна Елена Прекрасная приказала выколоть ему глаза и потом выгнать вон из города. В ту ж минуту выкололи Тимофею глаза, вывели его за город и оставили в чистом поле.
    Потащился слепой ощупью: шёл, шёл и пришёл на взморье; ступил ещё шаг-другой и чует — под ногами вода; остановился, стоит на одном месте — ни взад, ни вперёд — боится идти.
    Вдруг принесло к берегу шлюпку с Никитою. Увидал Никита человека, обрадовался и подаёт ему голос:
— Эй, добрый человек! Помоги мне на землю выйти.
    Отвечает слепой:
— Рад бы тебе пособить, да не могу; я сам без глаз — ничего не вижу.
— Да ты откуда и как тебя по имени зовут?
— Я Тимофей Колтома; выколола мне глаза новая царица, Елена Прекрасная, и выгнала из своего царства.
— Ах, да ведь ты мне брат родной: я Никита Колтома. Ступай же ты, Тимоша, в правую сторону — там растёт высокий дуб, вывороти этот дуб, притащи сюда и брось с берега на воду; я по нему к тебе вылезу.
    Тимофей Колтома повернул направо, сделал несколько шагов, нащупал высокий старый дуб, обхватил его обеими руками и сразу выворотил с корнем, приволок тот дуб и бросил в воду; одним концом на землю легло дерево, а другим возле шлюпки угодило. Никита выкарабкался кое-как на берег, поцеловался со своим братом и говорит:
— Как-то теперь наш грозный царь поживает?
— Эх, брат,— отвечает Тимофей Колтома,— наш грозный царь теперь в великом бесчестье: пасёт свиней в поле, каждое утро получает фунт хлеба, кружку воды да три розги в спину.
    После того стали они разговаривать, как им жить и чем кормиться.
    Говорит Никита:
— Слушай, брат, мой совет! Ты меня носить будешь, потому что я без ног, а я на тебе сидеть буду да сказывать, в какую сторону идти надо.
— Ладно! Быть по-твоему; хоть оба увечные, а двое за одного здорового сойдём.
    Вот Никита Колтома сел своему брату на шею и стал дорогу показывать. Тимофей шёл, шёл и пришёл в дремучий лес. В том лесу стоит избушка бабы-яги. Вошли братья в избушку — нет ни души.
— А ну-ка, брат,— говорит Никита,— пощупай-ка в печке: нет ли еды какой?
    Тимофей полез в печку, вытащил оттуда всяких кушаньев, поставил на стол, начали они оба уписывать, с голоду всё начисто приели. После того стал Никита избушку оглядывать: увидал на окошке небольшой свисток, взял его, приложил к губам и давай насвистывать. Смотрит: что за диво? Слепой брат пляшет, изба пляшет, и стол, и лавки, и посуда — всё пляшет! Горшки вдребезги поразбились!
— Полно, Никита! Перестань играть,— просит слепой,— сил моих не хватает больше!
    Никита перестал насвистывать и в ту ж минуту всё приутихло.
     Вдруг отворяется дверь, входит баба-яга и кричит громким голосом:
— Ах вы, бродяги бездомные! Доселева тут птица не пролётывала, зверь не прорыскивал, а вы забрались, все кушанья приели, все горшки перебили. Хорошо же, вот я с вами разделаюсь!
     Отвечает Никита:
— Молчи, старая! Мы и сами сумеем разделаться. Эй, брат Тимоха, подержи её, ведьму, да покрепче!
     Тимофей схватил бабу-ягу в охапку, стиснул крепко-накрепко, а Никита сейчас её за косы и давай по избе водить.
— Батюшки! Не бейте,— просит баба-яга,— я вам сама в пригоде буду: что хотите, всё вам достану.
— А ну, старая, говори: можешь ли достать нам целящей и живящей воды? Коли достанешь, пущу живую на белый свет; а нет, так лютой смерти предам. Баба-яга согласилась и привела их к двум родникам:
— Вот вам целящая, а вот и живящая вода! Никита Колтома почерпнул целящей воды, облил себя — и выросли у него ноги: ноги совсем здоровые, а не двигаются. Почерпнул он живящей воды, помочил ноги — и стал владеть ими. То же было и с Тимофеем Колтомою: помазал он глазные ямки целящей водой — появились у него очи, совсем-таки невредимые, только ничего не видят; помазал их живящей водой — и стал видеть лучше прежнего. Поблагодарили братья старуху, отпустили её домой и пошли выручать грозного царя из беды-напасти.
    Приходят в столичный город и видят — грозный царь перед самым дворцом свиней пасёт. Никита Колтома заиграл в свисток: и пастух, и свиньи пошли плясать. Елена Прекрасная увидала это из окошечка, осердилась и тотчас приказала принести пуки розог и высечь и пастуха, и музыканта.
    Прибежала стража, схватила их и привела во дворец угощать розгами. Никита Колтома, как пришёл во дворец к Елене Прекрасной, не захотел долго мешкать, схватил её за белые руки и говорит:
— Узнаёшь ли меня, Елена Прекрасная? Ведь я Никита Колтома. Теперь, грозный царь, она в твоей воле — что захочешь, то и сделаешь.
    Грозный царь приказал её расстрелять, а Никиту сделал своим первым министром, всегда его почитал и во всём слушался.