Сказка Чей нос лучше

    Мухолов-Тонконос сидел на ветке и смотрел по сторонам. Как только полетит мимо муха или бабочка, он сейчас же погонится за ней, поймает и проглотит. Потом опять сидит на ветке и опять ждёт, высматривает. Увидал поблизости Дубоноса и стал жаловаться ему на свое горькое житье.
 — Очень уж мне утомительно,— говорит,— пропитание себе добывать. Целый день трудишься—трудишься, ни отдыха, ни покоя не знаешь, а всё впроголодь живёшь. Сам подумай: сколько мошек надо поймать, чтобы сытым быть. А зёрнышки клевать я не могу: нос у меня слишком тонок.
 — Да, твой нос никуда не годится!— сказал Дубонос.— То ли дело мой! Я им вишнёвую косточку, как скорлупу, раскусываю. Сидишь на месте и клюёшь ягоды. Вот бы тебе такой нос.
    Услыхал его Клёст-Крестонос и говорит:
 — У тебя, Дубонос, совсем простой нос, как у Воробья, только потолще. Вот посмотри, какой у меня замысловатый нос! Я им круглый год семечки из шишек вылущиваю. Вот так.
    Клёст ловко поддел кривым носом чешуйку еловой шишки и достал семечко.
 — Верно,— сказал Мухолов,— твой нос хитрей устроен!
 — Ничего вы не понимаете в носах!— прохрипел из болота Бекас-Долгонос.— Хороший нос должен быть прямой и длинный, чтобы им козявок из тины доставать удобно было. Поглядите на мой нос!
    Посмотрели птицы вниз, а там из камыша торчит нос длинный, как карандаш, и тонкий, как спичка.
 — Ах,— сказал Мухолов,— вот бы мне такой нос!
 — Постой!— запищали в один голос два брата кулика — Шилонос и Кроншнеп-Серпонос.— Ты ещё наших носов не видал!
    Поглядел Мухолов и увидал перед собой два замечательных носа: один смотрит вверх, другой — вниз, и оба тонкие, как иголка.
 — Мой нос для того вверх смотрит,— сказал Шилонос,— чтоб им в воде всякую мелкую живность поддевать.  — А мой нос для того вниз смотрит,— сказал Кроншнеп-Серпонос,— чтобы им червяков да букашек из травы таскать.
 — Ну,— сказал Мухолов,— лучше ваших носов и не придумаешь!
 — Да ты, видно, настоящих носов и не видал!— крякнул из лужи Широконос. Смотри, какие настоящие носы бывают: во-о!
    Все птицы так и прыснули со смеху, прямо Широконосу в нос!
    "Ну и лопата!"
 — Зато им воду щелокчить-то как удобно!— досадливо сказал Широконос и поскорей опять кувыркнулся головой в лужу.
 — Обратите внимание на мой носик!— прошептал с дерева скромный серьенький Козодой-Сетнонос.— У меня он крохотный, однако служит мне и сеткой и глоткой. Мошкара, комары, бабочки целыми толпами в сетку-глотку мою попадают, когда я ночью над землёй летаю.
 — Это как же так?— удивился Мухолов.
 — А вот как!— сказал Козодой—Сетконос, да как разинет зев, — все птицы так и шарахнулись от него.
 — Вот счастливец!— сказал Мухолов.— Я по одной мошке хватаю, а он ловит их сразу сотнями!
 — Да, — согласились птицы,— с такой пастью не пропадёшь!
 — Эй вы, мелюзга!— крикнул им Пеликан-Мешконос с озера.— Поймали мошку и рады. А того нет, чтобы про запас себе что-нибудь отложить. Я вот рыбку поймаю — и в мешок себе отложу, опять поймаю — и опять отложу.
    Поднял толстый Пеликан свой нос, а под носом у него мешок, набитый рыбой.
 — Вот так нос!— воскликнул Мухолов,— целая кладовая! Удобней уж никак не выдумаешь!
 — Ты, должно быть, моего носа еще не видал,— сказал Дятел.— Вот, полюбуйся!
 — А что же на него любоваться?— спросил Мухолов.— Самый обыкновенный нос: прямой, не очень длинный, без сетки и без мешка. Таким носом пищу себе на обед доставать долго, а о запасах и не думай.
 — Нельзя же всё только об еде думать,— сказал Дятел-Долбонос.— Нам, лесным работникам, надо инструмент при себе иметь для плотничьих и столярных работ. Мы им не только корм себе добываем, но и дерево долбим: жилище устраиваем, и для себя и для других птиц. Вот у меня какое долото!
 — Чудеса!— сказал Мухолов.— Столько носов видел я нынче, а решить не могу, какой из них лучше. Вот что, братцы: становитесь вы все рядом. Я посмотрю на вас и выберу самый лучший нос.
    Выстроились перед Мухоловом-Тонконосом Дубонос, Крестонос, Долгонос, Шилонос, Широконос, Сетконос, Мешконос и Долбонос.
    Но тут упал сверху серый Ястреб-Крючконос, схватил Мухолова и унёс себе на обед.
    А остальные птицы с перепугу разлетелись в разные стороны.