Сказка Пилипка-сынок

    Жили муж и жена. А детей у них не было. Горюет жена: некого поколыхать, некого утешить...
    Пошел однажды муж в лес, вырубил из ольхи полено, принес домой и говорит жене:
— На, поколыхай.
    Положила жена полено в колыбель и давай колыхать, песенки напевать.
— Люли-люли, сынок, с белыми плечами, с черными очами...
    Колыхала день, колыхала второй, а на третий глядь — лежит в колыбели мальчик!
    Обрадовались муж с женой, назвали сынка Пилипкой и стали за ним ухаживать.
    Подрос Пилипка и говорит отцу:
— Сделай мне, тата, золотой челнок, серебряное веслышко — хочу рыбу ловить.
    Сделал ему отец золотой челнок, серебряное веслышко и отправил на озеро рыбу ловить.
    А сынок — уж если ловить, так ловить — день-деньской ловит и ночь ловит. Даже домой не идет: уж больно хорошо рыба ловится! Мать ему сама и обед носила. Принесет к озеру и кличет: — Пилипка-сынок, выходи на бережок, съешь пирожок!
    Подплывет Пилипка к берегу, выбросит из челна рыбу, а сам съест пирожок и опять на озеро.
    Проведала старая ведьма баба Яга — костяная нога, как мать кличет Пилипку, и порешила его со свету сжить.
    Взяла она мешок и кочергу, подошла к озеру и начала кликать:
— Пилипка-сынок, выходи на бережок, съешь пирожок!
    Пилипка подумал, что это мать, и подплыл. А баба Яга подцепила кочергой челнок, вытащила на берег, схватила Пилипку и — в мешок.
— Ага, — говорит,— больше не будешь ты рыбку ловить!
    Закинула мешок за плечи и понесла к себе, в чащу лесную.
    Долго она несла, уморилась, села отдохнуть и уснула. А Пилипка тем временем выбрался из мешка, наложил в него тяжелых камней и вернулся опять к озеру.
    Проснулась баба Яга, схватила мешок с камнями и, кряхтя, понесла домой.
    Принесла и говорит своей дочке:
— Изжарь мне на обед этого рыбака. Вытряхнула баба Яга мешок на пол, а там одни только камни...
    Разозлилась баба Яга, как закричит на всю хату:
— Я тебе покажу, как меня обманывать! Побежала она опять на берег озера и давай звать Пилипку:
— Пилипка-сынок, выходи на бережок, съешь пирожок!
    Услыхал это Пилипка:
— Нет,— говорит, — ты не моя мать, а ведьма, баба Яга: я тебя знаю! У моей мамы голос потоньше.
    Как ни звала баба Яга, а Пилипка ее не послушался.
    "Ладно, — подумала баба Яга, — сделаю я себе голос потоньше".
    Побежала она к кузнецу и говорит:
— Кузнец, кузнец, наточи мне язык, чтобы был потоньше.
— Ладно,— говорит кузнец,— наточу. Клади на наковальню.
    Положила баба Яга свой длинный язык на наковальню.
    Взял кузнец молот и начал клепать язык. Выклепал так, что он совсем тонким сделался.
    Побежала баба Яга к озеру и кличет Пилипку тоненьким голоском:
— Пилипка-сынок, выходи на бережок, съешь пирожок!
    Услыхал Пилипка и подумал, что это мать его кличет. Подплыл он к берегу, а баба Яга цап его да в мешок!
— Теперь ты меня не обманешь! — радуется баба Яга.
    И, не отдыхая, принесла она его прямо домой. Вытряхнула из мешка и говорит дочке:
— Вот он, обманщик! Топи печь, изжарь его. Чтоб был к обеду готов.
    Сказала, а сама куда-то ушла. Растопила дочка печь, принесла лопату и говорит Пилипке:
— Ложись на лопату, я тебя в печь посажу. Лег Пилипка и поднял ноги вверх.
— Не так! — кричит ведьмина дочка.— Этак я тебя в печь не всажу.
    Пилипка свесил ноги вниз.
— Не так! — опять кричит ведьмина дочка.
— А как же? — спрашивает Пилипка.— Покажи сама.
— Глупый ты! — выругала его ведьмина дочка.— Вот как надо. Смотри.
    Легла она сама на лопату, протянулась. А Пилипка за лопату да в печь! И заслонкой ее прикрыл и покрепче ведьминой ступой прижал, чтоб не выскочила из горячей печи.
    Только он выбежал из хаты, видит — идет баба Яга.
    Прыгнул Пилипка на высокий густой явор и спрятался в ветках.
    Вошла баба Яга в хату, понюхала — жареным пахнет. Достала из печи жаркое, наелась мяса, кости на двор выбросила и начала на них покатываться, приговаривая:
— Поваляюсь, покатаюсь, Пилипкиного мясца наевшись, крови напившись.
    А Пилипка в ответ ей с явора:
— Поваляйся, покатайся, дочкиного мясца наевшись, дочкиной крови напившись.
    Услыхала это ведьма, так и почернела от злости.
    Побежала к явору и давай его зубами подгрызать. Грызла-грызла, зубы поломала, а крепкий явор стоит, как стоял.
    Побежала тогда баба Яга к кузнецу:
— Кузнец, кузнец, выкуй мне стальной топор, а не то я твоих детей съем.
    Испугался кузнец, выковал ей топор. Прибежала баба Яга к явору, стала его рубить.
    А Пилипка говорит:
— Не в явор, а в камень! А ведьма свое:
— Не в камень, а в явор! А Пилипка свое:
— Не в явор, а в камень!
    Тут топор как стукнется о камень — весь выщербился.
    Взвыла от злости ведьма, схватила топор и побежала к кузнецу точить.
    Видит Пилипка — начал явор покачиваться. Подрубила его ведьма. Надо спасаться, пока не поздно.
    Летит стадо гусей. Пилипка к ним:
— Гуси, гуси, сбросьте мне по перышку! Я с вами к отцу-матери полечу, там вам заплачу. Гуси сбросили ему по перышку. Сделал Пилипка из этих перьев только полкрыла. Летит вторая стая гусей. Пилипка просит:
— Гуси, гуси, сбросьте мне по перышку! Я с вами к отцу-матери полечу, там вам заплачу...
    И вторая стая сбросила ему по перышку.
    Потом прилетела третья и четвертая. И все гуси сбросили Пилипке по перышку.
    Сделал себе Пилипка крылья и полетел вслед за гусями.
    Прибежала ведьма от кузнеца, рубит явор, так щепки и летят.
    Рубила, рубила, а явор — бух! — упал на ведьму и задушил ее.
    А Пилипка прилетел с гусями домой. Обрадовались отец с матерью, что Пилипка вернулся, усадили его за стол, начали потчевать.
    А гусям дали овса. Вот и сказка вся.