Сказка Как братья огонь добывали

    Жили три брата: старший – Юхаби, средний – Юскаби и младший – Юркаби. Двое старших были умные, как отец, а младшего, Юркаби, все дурачком считали. Так и звали его: ухмах Юркаби. Это значит – дурачок Юркаби.
    Однажды поехали братья в дальний лес рубить дрова на зиму. Мать положила им в лыковую суму хлеба да соли да разных припасов для варева.
    Вот братья приехали в лес и принялись за работу: дуб за дубом срубают, раскалывают да в кучу кладут.
    День прошел – не заметили. Уже и вечер наступает.
    Бросили братья работу, принялись готовить еду. Приготовили для варки что надо, хватились – а огня-то и нет: позабыли взять с собой! И туда и сюда смотрят, и там и сям ищут – нигде нет огня. Не могут найти! Думали они, думали и говорят:
– Надо поискать огонь где-нибудь поблизости!
    Первым пошел старший брат, Юхаби.
    Долго он шел. Увидел высокий-превысокий дуб. Влез Юхаби на вершину дуба, стал озираться кругом. Видит: далеко-далеко впереди, там, где заря пробуждается да с солнцем целуется, маленький огонек светится. Спустился Юхаби с дуба и пошел в ту сторону. Долго он шел. Наконец пришел на лесную полянку. На полянке огонек горит, а у огня старик сидит – сам с кулачок, борода – с целую сажень. Юхаби просит:
– Дед, дай огня!
    Старик на него взглянул и говорит:
– Сказку расскажи, песенку спой да попляши, тогда и огня дам.
    Юхаби отвечает:
– Ни сказки сказывать, ни песенки петь, ни пляски-игры вести я не умею.
– Коли так, нет для тебя огня! – сказал старик и скрылся из глаз.
    Опустил голову Юхаби и вернулся ни с чем.
– Ты теперь ступай! – говорит он среднему брату.
    Встал Юскаби и пошел. Дошел до высокого дуба, влез на вершину и увидел, как впереди, где заря пробуждается да с солнцем целуется, огонек горит.
    Спустился Юскаби с дерева, пошел. Пришел на полянку, а там старик сидит – сам с кулачок, борода – с целую сажень. Стал он просить у старика огня. Старик говорит:
– Расскажи сказку, спой песенку да попляши, тогда и дам.
    Юскаби ему в ответ:
– Ни сказывать, ни петь, ни плясать я не умею. Не учили меня.
– Коли так, нет для тебя огня! – промолвил старик и скрылся из глаз.
    Опустил голову Юскаби и вернулся ни с чем.
– Пусть младший идет!
    Пришлось идти дурачку Юркаби.
– Ну, братцы, прощайте! Родные мои, будьте здоровы! Сердечные мои, будьте живы! – сказал он и пошел по тропке.
    Шел-шел, пришел к высокому-превысокому дубу. Поднялся Юркаби на вершину дуба и увидел вдали, там, где заря пробуждается, огонек блестит.
    Обрадовался Юркаби, пошел скорее на огонек. Шел он, шел – и вышел на лесную полянку. На полянке перед костром старик сидит, сам – с кулачок, а борода – с целую сажень.
    Юркаби с ним здоровается, сладкие речи ему говорит:
– Как живешь-можешь, дедушка? Будь ты жив да здоров еще сто годов!
    Говорит ему в ответ старик:
– Живу, дитятко мое, пока можется! Куда, скажи, путь держишь, чего ищешь, голубь мой ясный? – Чего ищу? Да вот какое мое дело, дедушка. Мы, три брата, в лесу работали, целый день трудились, гору дров нарубили. Вечер наступил – хотели было ужин сварить, да огня не оказалось – дома позабыли. Вот и пришел к тебе за огоньком.
    Выслушал старик и говорит:
– А ну, покажи, как ты пляшешь, как поешь и как сказки сказываешь, тогда с огоньком уйдешь.
– Плясать и петь я не умею, – говорит Юркаби, – а сказку расскажу хорошую. Только уговор такой: когда я буду говорить, ты – молчок, не перебивай меня.
    Если хоть одно слово против молвишь, дашь мне сто рублей и огня-пламени!
    Старик кивнул головой, бороду погладил – согласился.
    Стал Юркаби рассказывать сказку:
– Сел я однажды верхом на пегашку-кобылу, за пояс заткнул топорик и поехал в лес. Много ли, мало ли проехал, обернулся, смотрю – нет у моей кобылы задних ног, отрубил их топорик, и еду я только на передних. Слышишь, дедушка, так ли это было?
– Слышу, сынок, слышу! Так было, дитятко, так! – отвечает старик.
– Повернул я лошадку, – продолжал Юркаби, – и поскакал искать ее задние ноги. Скачу-скачу и вдруг вижу – задние ноги моей кобылки гуляют в каком-то табуне. Поймал я их и прибил дубовыми гвоздями к тому месту, где им быть положено. Потом снова сел верхом и поехал. Много ли, мало ли проехал – оглянулся назад и вижу: от дубового гвоздя в лошадке росток пророс да как начал расти, как начал расти! До самых небес поднялся! Недолго думая, полез я на этот дуб, добрался до самой вершины. Смотрю – как раз дверь в небо настежь раскрыта. Сердце у меня забилось, взыграло! Вхожу я на небо. Вижу – идет дорога, гладкая, как река. Пошел я по этой дороге. Смотрю и вижу – посреди неба растет красное дерево. А на дереве том сидит золотая птичка. На груди у нее ожерелье сверкает, в ушах горят серьги, на руках – браслеты, на ногах – башмаки, кораллами расшитые, хвост этой птички сияет и блещет, открытые губки улыбаются, глазки искрятся. "Ну, – думаю, – больно хороша эта птичка! Вот бы ее поймать!" Протянул я к ней руки, а птичка вспорхнула и пропала. Темно стало, как под землей.
    Пошел я обратно, а дороги-то не видно, и следов нет. "Где же, – думаю, – та дверь в небо, через которую я вошел? Как мне ее найти?"
    Тут как раз вылетела золотая птичка и своими крыльями осветила все небо. Вижу – стою я прямо у двери, через которую на небо попал. Глянул вниз – а моей кобылы нет, ушла она. "Эх, – думаю, – что же мне делать? Как на землю спуститься?"
    В это время поднялась сильная буря, взвился вихрь к небесам, и подбросило к моим ногам целую охапку соломы. Из той соломы я свил себе веревку. Один конец привязал к краю неба, а другой бросил вниз и стал по веревке спускаться на землю.
    Долго я спускался. Наконец добрался до конца веревки и вижу: не достает до земли. Если броситься вниз – разобьешься до смерти. Повис я на ней. Ветром-бурей меня и качало, и бросало, и повертывало туда и сюда! Наконец веревка моя порвалась. А меня подхватил ветер и бросил в огромное море. Там в море водяные навоз возят. Там, дедушка, гляжу, запрягли тебя и послали меня навоз на тебе возить.
    Не стерпел старик и крикнул:
– Что ты выдумываешь? Да я там никогда и не был!
    А Юркаби и говорит ему:
– А если не был, то следует получить с тебя сто рублей да огонь-пламя! Ведь таков наш уговор!
    Нечего делать, отдал дед Юркаби сто рублей и огонек дал, чтобы костер развести.
    Вернулся Юркаби к братьям, принес им и деньги и огонь.
    Развели они костер, стали кашу варить.
    Сказка на том берегу – я на этом.